Льдинка, которой холодно и одиноко

Бойко Дарья

И пришлось Гилберту пуститься в долгие блуждания по ночному Кристэлю.

Очередная узкая хрустальная улочка вилась под его ногами. Неизвестно было, выведет ли она к какой-нибудь городской площади или набережной, или упрется в тупик, как уже случилось несколько раз. Кристэль напоминал один большой лабиринт. Лабиринт с узкими улочками, раскрашенными во множество цветов. Если уж днем язык не поворачивается назвать Кристэль простым городом, то ночью и подавно. Не город, а настоящая сказка, сон наяву.

Но в этой чудесной грезе нашлось место и для темных сторон жизни, темных, грязных и мерзких. В тупиках, затопленных мраком и холодом, находились вонючие мусорки, которые редко когда убирались. В

этих же тупиках на хрустальной мостовой лежали личности, которых сложно назвать кристэльцами - жителями самого богатого в стране города. От них разило грязью, потом, дешевым алкоголем и отходами жизнедеятельности любых живых существ. Они замерзали заживо в ледяных углах, в которые никогда не залетали уличные тепловые заклинания. То и дело по хрустальному лабиринту разносились чьи-то крики умоляющие о помощи или - того хуже - стоны агонии. Кого-то убивали, кого-то насиловали, кого-то грабили. Все это - обратная сторона любого города, пусть даже и такого прекрасного, как Кристэль. Такое есть везде.

Гилберта вся эта грязь совсем не смущала, более того, он ощущал в ней что-то родное, знакомое с детства. Этому была своя причина. Ему не посчастливилось родиться одним из тех, кто с самого детства видел изнанку жизни и вынужден был волей-неволей выживать в ней. Из-за рождения Гилберта, вся его семья в один миг с вершины общества пала на его дно и стала называться "проклятой семьей". Если бы не это падение, то мать и сестры Гилберта не умерли бы вследствие простой болезни, которая из-за плохих условий жизни и невозможности нанять хорошего лекаря переросла в смертельную инфекцию. Если бы не то падение и последующие смерти, отец не стал бы жестоко избивать Гилберта - виновника всех бед - и не погиб бы сам под рукой собственного ребенка. После позорного, но неизбежного отцеубийства Гилберт стал полным хозяином своей никчемной жизни. Он жил на улице, в грязных вонючих переулках с помойками под боком. Голодал. Воровал. И убивал, когда не оставалось иного выхода. Будучи всего лишь подростком, Гилберт в своем родном городе Астеле приобрел славу убийцы, которому лучше не попадаться на глаза. Он вселил ужас в души простых горожан. И как же ликовали эти горожане, когда в жизнь Гилберта вмешалась судьба в лице королевской власти и отправила его на южную границу, где Гилберт смог испытать практически все человеческие чувства.

Ничего этого не было бы, если в этом проклятом королевстве не ненавидели таких, как Гилберт, а их ненавидели из-за того, что их боялся и ненавидел всего-навсего один трусливый король!

Черная вязкая патока затопила мозг, ослепила глаза, ослабила колени. Гилберт привалился к стене хрустального дома.

– Чертовы эмоции!- сквозь плотно сжатые зубы прорычал он.

Проходящий мимо человек вздрогнул, услышав неприятный голос Гилберта, обернулся, заприметил в цветном полумраке его лицо и хотел уж было что-то сказать, но тут увидел что-то понятное ему одному и трусливо бросился бегом прочь.

Гилберт не обратил на прохожего совершенно никакого внимания. Черное полотно мрака в его глазах постепенно растягивалось, становясь прозрачным. Вскоре оно исчезло совсем, как и слабость в ногах. Гилберт вытер ладонью испарину, выступившую на лбу, и тут его внимание привлекло кое-что на хрустальной стене. Гилберт выпрямился и уже более внимательно осмотрел стену перед собой. На ней виднелись какие знаки.

– Что за ерунда?- прошептал Гилберт, и очередной прохожий шарахнулся от него.

Гилберт посмотрел на дверь этого дома. На ней тоже были видны знаки, более крупные, чем на стенах. Приглядевшись повнимательнее, Гилберт смог понять, что это буквы его родного языка, обезображенные до не узнавания различными вензелями. Он смог прочитать: "Ледяные просторы. Таверна. Сдаем комнаты на ночь".

"Не

могли сделать нормальных вывесок, что ли?- фыркнул Гилберт.- Ненормальный город! Ни вывесок, ни окон!"

И все же, несмотря на некоторую долю недовольства, он почувствовал облегчение от осознания, что ему больше не придется блуждать по хрустальному лабиринту, который сводил сума своей красотой и грязью. Гилберт открыл дверь и вошел.

После посещения дворца Иегар вместе со всей своей компанией двинулся в сторону дома. Так как все они жили на восточной окраине, а дворец находился на западной, то идти им предстояло через весь город. Они никуда не спешили, шли медленно, вели ленивую беседу и наслаждались теплым деньком, впервые выдавшимся после начала сезона ветров, когда с океана на Кристэль обрушиваются огромные массы воздуха, выстужая его настолько, что порой даже тепловые заклинания выходят из строя, истратив всю свою энергию. До своих домов богачи-кристэльцы добрались лишь тогда, когда почти все солнышки сделались звездами.

– Может, в трактир сходим, выпьем?- предложил Юмен.

Друзья одобрительно взвыли.

– Дело говоришь!

– Выпьем!

– Даешь хороший эль!

Иегар улыбнулся и хлопнул Юмена по плечу рукой, скрытой под тонкой рукавицей.

– Раз уж ты, друг, сделал такое предложение, то ты и платишь.

– А сами вы как будто нищие,- проворчал Юмен.- Кстати, вам к женам не надо заскочить, а? Заодно бы и деньги взяли.

Богачи расхохотались.

– Ну уж нет!

– Сам позвал, сам и плати!

– А жены и подождут!

– Выпивка важнее!

Юмен вздохнул и повел своих друзей в их излюбленное местечко. Это был трехэтажный трактир на одной из многочисленных улочек хрустального города. На первом этаже традиционно располагался зал и кухня, а на втором и третьем - комнаты. Ничего особого. Таких трактиров полно. Но только в этом трактире подавали чрезвычайно вкусный эль, о секрете изготовления которого хозяин упорно молчал. Об этом вкусном эле знали все жители Кристэля, но лишь небольшой их процент мог позволить себе выпить хотя бы немного сего чудного напитка. К счастью, Иегар и его друзья принадлежали к этому небольшому проценту, так что смело отправились в свой любимый трактир. Там они сели за свой излюбленный столик, заказали эль и завели типичный разговор типичных друзей. За беседой время летело незаметно.

Иегар сидел спиной к двери и перекидывался негромкими остроумными фразами с одним из своих друзей. Друг этот, звали его Ораеном, сидел напротив Иегара, то есть лицом к двери. В какой-то момент, не отпарировав очередной выпад своего друга, Ораен воскликнул:

– Эй! Глядите, это же тот самый! Которого мы видели днем! У дворца!

Вся компания обернулась и стала следить за Гилбертом.

Дома Кристэля имеют одну интересную особенность. Если смотреть на них снаружи, со стороны улицы, то дом выглядит совершенно безоконным, со сплошными хрустальными стенами. Однако если смотреть изнутри, то все внешние стены (а также дверь), наоборот, становятся сплошными окнами. Таким образом все, кто находился внутри трактира имели прекрасную возможность разглядывать Гилберта.

– На что он так смотрит?- поинтересовался Ораен.

– Раз он приезжий, то, видимо, вывеску,- хмыкнул Иегар.- Гляди, он, похоже, ругнулся. Значит, точно вывеску рассматривал.

– Эти приезжие такие смешные.

– Я бы не стал смеяться над подобными тварями,- передернул плечами еще один из их компании - Евцис.- Так ведь и жизни лишиться можно.

Компания поддержала его угрюмым молчанием.

– О! Он собрался входить!

– Неужели он тут на ночь остановится?

– Ох, а я так хотел нормально выпить. Теперь придется делать ноги!