Льдинка. Во власти босса
Шрифт:
– Вот и отлично, – смотрю я на неё. – Прямо как на моём предыдущем месте работы. Я делала всё. Абсолютно всё для своего босса, – напропалую вру уже я, что бы это не значило.
Главное ввязаться в драку, а потом уже разберёмся, что же такого загадочного мне всё-таки придётся делать.
– Ну хорошо, – задумчиво тянет она, как тренькает её телефон, и она испуганно косится на него. – Пройдёмте за мной, – встаёт она, и я на негнущихся ногах семеню вслед за ней.
Сработало!
Но мне безумно страшно,
Я снова прохожу мимо толпы девиц в приёмной, и только сейчас понимаю, что они действительно все старше меня. Лет на десять.
Да я просто какая-то маленькая девочка по сравнению с ними со всеми! В своей узкой дешёвой юбке до колен и белоснежной чуть ли не школьной блузке.
Но ничего. Я справлюсь!
Это мне больше всех нужна эта работа.
– Войдите, – слышу я низкий голос, когда кадровичка стучится в дубовую дверь в приёмной.
– Роман Борисович, я… – начинает лепетать она, пропуская меня вперёд, и мой уже знакомый мужчина с усмешкой смотрит на нас:
– Вы? Оставьте нас, – кидает он своей кадровичке, и я слышу, как дверь за моей спиной с грохотом захлопывается, оставляя меня наедине с властелином этой империи.
3
Я стою посередине гигантского кабинета с огромным столом, не зная, куда себя деть. Вдоль стен стоят массивные шкафы из натурального дерева, наполненные какими-то книгами с золотыми корешками, за стеклянной витриной расставлены золотые кубки – по всей видимости, награды за какие-то соревнования, а на низком столике поблёскивают дорогущие бутылки с коньяком и виски.
Всё в этом кабинете кричит о богатстве и могуществе её владельца – Романа Борисовича Вербицкого, владельца огромной корпорации и одного из самых скандальных бизнесменов страны.
Это про него писали на каждой стене, что в позапрошлом году он ухаживал за очень известной бразильской фотомоделью Лалли Брик, и даже сделал ей предложение, но потом просто не явился на свою же собственную свадьбу!
Это был скандал чуть ли не международного уровня. Модель в слезах, соплях и депрессии уехала к себе на родину, где очень долго проходила курс реабилитации в какой-то дорогущей частной клинике.
И потом рассказывала в многочисленных интервью, что она вообще больше никогда не выйдет замуж, и не может смотреть на других мужчин, потому что этот дикий необузданный русский разбил ей сердце и навсегда сломал ей всю жизнь.
Интересно, что он ей там сломал?
Потом в прессе описывали кучу скандалов с какими-то актрисами, светскими львицами и блогершами, и каждый раз все эти невероятные красотки твердили о поломанной судьбе и разбитых сердцах.
Тоже мне, сердцеед нашёлся.
И вот сейчас
В кабинете сифонит на полную мощность кондиционер, и кажется, что этому гаду совершенно не холодно. А вот мне очень даже зябко. На мне ведь одна юбчонка и тонкая белая офисная блузка с коротким рукавом!
А мне ещё надо попытаться очень профессионально выглядеть!
Поэтому я стараюсь смотреть прямо в глаза своему потенциальному боссу, который буквально пожирает меня взглядом.
И не торопится мне ничего говорить. Словно ждёт, испытывает меня.
– Какая неожиданная встреча, – наконец-то вскидывает он одну бровь, с усмешкой сверля меня взглядом.
И его губы кривятся в улыбке. Такой наглой. Такой соблазнительной.
Только сейчас я замечаю, какие у него чувственные губы. Изогнутые луком амура, так кажется, это называется? Чуть полные, но не чересчур, и мужественные: как раз настолько, чтобы он смог очень нежно, мягко и одновременно властно поцеловать кого-нибудь…
Например, эту самую Лалли Брик… Или меня…
Так, стоп! О чём я вообще сейчас думаю!
– Действительно, очень неожиданно, – отвечаю и не отвожу взгляда от его глаз. – Хорошо, что мы уже успели с вами познакомиться. Там. В лифте, – бормочу я.
А то вдруг он забыл, как я уткнулась ему лицом прямо в низ живота и при этом чуть не оторвала ему кусок его дорогущего пиджака?
Который сейчас висит на спинке кресла, пока его накачанную мускулистую грудь обтягивает тонкий батист светло-голубой рубашки. Итальянский дорогой бренд. Сразу видно.
Я в этом разбираюсь. Мой папа тоже любит такие. Когда бы ещё жив.
И тут воспоминания накатывают меня.
Нет, я не позволю им взять надо мной верх. Надо продолжать жить дальше!
– Ну как же. Такое вряд ли забудешь, – хмыкает он в ответ, откидываясь на спинку своего огромного кожаного кресла и скрестив руки на груди. – Кажется, это вы назвали меня мягким? – сверлит он меня своими пронзительными серыми глазами. – Ну что же, – наконец-то переключается он на монитор компьютера, стоящий на столе, и щёлкает мышью. – Инна. Лотоцкая. Девятнадцать лет, – и я понимаю, что сейчас он читает моё резюме, которое ему переслала на почту кадровичка.
Я вижу, как он быстро пробегает по строчкам, просматривая мой микроскопический послужной список, и как удивлённо вскидывается его чёрная смоляная бровь, когда он видит там название компании-конкурента.
Которую он мечтал бы поглотить, уж мне ли не знать этого.
И снова откидывается на спинку, видимо, полностью удовлетворённый прочитанным.
– Ну так что, Инна, что ты хочешь мне предложить? – нагло смотрит он куда-то чуть ниже моей шеи, и я не сразу понимаю, о чём это он вообще.