Лебеди остаются на Урале
Шрифт:
Никто не возражал и не спорил с ними, все знали: без труб была бы крышка — и в душе были благодарны этим парням.
Трактор ушел. Буран с подручным спустился с площадки вниз. Долго им пришлось месить грязь, пока наконец не удалось зацепить одну из труб и подтянуть ее к подмосткам, включив станок. Кран-блок уполз вверх и потащил за собой трубу.
Буран встал у элеватора. Надрывался ротор. К доскам площадки прилипла вязкая грязь, которую они притащили на своих сапогах.
— Ну и погода! — сплюнул Птица, закуривая. — Все замызганы, грязь везде, противно смотреть!
Буран
Когда Птица уходил курить или перекусить, Буран оставался у станка и отлично справлялся с работой. Ничуть не хуже самого бурильщика.
Однажды в отсутствие Птицы вышел весь глинистый раствор. Это случалось и раньше, и не только на их буровой. Что делать? По инструкции следовало остановить буровую и вытащить трубы. Но Бурану так не хотелось прекращать работу, что он решил рискнуть — попробовать бурить при помощи чистой воды. Пробурил метров пять — ничего, долото нормально продвигалось вниз. Но Буран, испугавшись аварии, вскоре бросил эту затею и дождался, пока подвезли глинистый раствор.
Однако этот случай взволновал его. А может быть, глина и не нужна совсем? И можно обойтись без нее? Эти вопросы мучили Бурана. И сейчас он думает об этом.
Набухшие тучи затянули горизонт, не оставив нигде ни малейшего просвета. Горы помрачнели, дороги обезлюдели. Только буровые вышки, возле которых копошились люди, оживляли унылый пейзаж.
— Эй вы, сукины дети, куда смотрите? — кричит снизу Птица. — Пора менять долото!
Команда есть команда! Буран с подручным бегут вниз, выбирают новое долото.
Великорецкий и Белов задержались в Москве. Проходка скважин шла медленно, и по-прежнему на собраниях грызлись, обвиняя друг друга во всех смертных грехах. А Буран ломал голову над тем, как ускорить проходку.
Когда: один из бурильщиков внезапно заболел, Птица предложил ему:
— Видишь, не хватает бурильщика. Хочу поговорить с Ага Мамедом о тебе. Справишься?
— Справлюсь, — твердо ответил Буран.
Он был уверен в этом. Ага Мамед согласился с Птицей, и Буран стал полноправным бурильщиком.
Наконец-то свершилось то, о чем он так долго мечтал. Буран стал хозяином машины! И какой машины! По своей мощности это небольшой завод. Стоило Бурану нажать на рычаг, как начинал грохотать ротор и приходили в движение и блок, и вертлюги, и квадратная труба, и все трубы там, под землей.
Страх перед сложной техникой вскоре совсем прошел, уже через неделю все мысли Бурана были направлены на то, чтобы ускорить бурение. Он покажет всем, как надо бурить!
По его расчетам, проходка шла очень медленно, и он был уверен, что по возвращении из Москвы Белов будет недоволен их работой.
«Напрасно все-таки придерживаются инструкции, — рассуждал он. — Машину можно заставить работать быстрее». Ему попалась брошюра, написанная бакинским мастером, который утверждал, что можно заменить густой глинистый раствор более жидким. А вот
В раздумьях прошло несколько дней. Наконец Буран твердо решил осуществить свой план.
Задумано — сделано. В начале смены он приказал постепенно перейти от густого раствора к более жидкому, а потом — на воду. Буран не сводил глаз с измерительных приборов. Нагрузка повысилась. Долото быстро продвигалось вглубь. Буран ликовал: значит, можно бурить быстрее!
Долото все глубже вгрызалось в подземные пласты. Об этом можно судить по тому, как быстро уходит вниз отметка на трубе. Буран снова берется за рычаг.
Присутствующий на буровой Хамит, ставший теперь помощником бурильщика, и рабочий с недоумением и тревогой посматривали на Бурана, но молчали.
Буран еще повысил давление. В эту минуту ему очень хотелось, чтобы на него поглядели карасяевцы, которые глумились над ним, когда он ушел в экспедицию. Он не возражал бы и против того, чтобы на буровой появился и комиссар полка. Посмотрел бы на своего красноармейца. Но больше всего ему хотелось, чтобы на его работу взглянула Камиля. Да она и так все узнает в конторе.
Стрелки приборов скачут. Буран снова нажимает на рычаг. А может быть, пока прекратить давление? Буран чутко прислушивается. Ничего страшного, станок работает ритмично. Зато как быстро двинулась вниз труба!
И вдруг под ногами дрогнула стальная плита, что-то загрохотало под ней, и сразу заглох ротор. Буран нажал на тормоз… Слишком поздно! Из культбудки выбежал Птица и кинулся к нему:
— Поднимай трубы! Быстрей пошевеливайся! Кому говорят?!
Началась борьба за спасение буровой, но все трубы не удалось вытащить. Долото осталось в забое.
Через час приехали Ага Мамед и Хамзин. Узнав, что авария произошла по вине молодого бурильщика, директор конторы вскипел:
— За такие дела под суд мало отдать!
Кто-то из ребят попытался выгородить Бурана:
— Он ведь хотел как лучше…
Ага Мамед сердито прикрикнул на непрошеного защитника:
— Не тебя спрашивают! Помолчи. Пусть сам Авельбаев отвечает. Кто тебя надоумил повысить давление? По диаграмме вижу — долото шло с недозволенной скоростью. Погубил буровую!
— Я не отпираюсь: заменил глинистый раствор водой и повысил давление, — сознался Буран. — Хотел быстрее бурить. Что было, то было.
— Вы послушайте только, как он рассуждает! «Что было, то было»! А ты знаешь, авария может вывести из строя скважину! Волос твоих не хватит, чтобы возместить убытки. Чтобы мои невзгоды пали на тебя!
В разговор вмешался всегда спокойный и сдержанный Хамзин.
— С тех пор как начали бурить, это первое чрезвычайное происшествие. Почему произошла авария? Только потому, что Авельбаев грубо нарушил железную пролетарскую дисциплину труда. До чего мы докатимся, если каждый из нас будет так безответственно относиться к делу? Сегодня один выкинет номер, завтра — другой. Мне думается, Авельбаева следует строго наказать, чтобы другим не было повадно.