Лебединая песнь
Шрифт:
Ворвался еще один голос с южным акцентом, он кричал: «Атланта только что перестала существовать! Думаю, Атланте конец!»
Голоса перекрывали друг друга, возникали и пропадали, смешивались с рыданиями и криками, со слабым обморочным шепотом, и названия американских городов повторялись, как плач по мертвым: Филадельфия… Майами… Ньюпорт… Чикаго… Ричмонд… Питсбург…
Но внимание Маклина было приковано к экрану радара. Не оставалось никаких сомнений в том, что там происходило. Он посмотрел на капитана Уорнера и открыл рот, но на мгновение потерял голос. Потом произнес:
– Поставьте повсюду охрану. Запечатайте
Уорнер вытащил портативную радиостанцию и стал энергично раздавать команды.
– Вызовите сюда Шорра, – сказал полковник.
Сержант Беккер, верный и надежный человек, служивший с Маклином в Чаде, немедленно сел к телефону и стал нажимать кнопки.
Из приемника несся дрожащий голос:
– Это Сент-Луис! Кто-нибудь, отзовитесь! Я вижу огонь в небе! Он повсюду! Боже всемогущий, я никогда не видел…
Сверлящий вой атмосферных помех и других далеких голосов заполнил тишину, воцарившуюся после сигнала из Сент-Луиса.
– Началось, – прошептал Маклин. Глаза его блестели, лицо покрылось испариной. – Готовы мы к этому или нет, началось!
И глубоко внутри его, в колодце, куда давно не проникал луч света, Солдат-Тень завопил от восторга.
Глава 9
Подземные парни
10:46 (центральное летнее время)
Федеральное семидесятое шоссе, округ Эллсуорт, штат Канзас
В двадцати четырех милях к западу от Салины потрепанный старый «понтиак» Джоша Хатчинса захрипел, как старик, больной пневмонией. Джошуа увидел, что стрелка термометра резко прыгнула к красной черте. Хотя все стекла в машине были опущены, температура внутри автомобиля соответствовала парилке. Белая рубашка и темно-синие брюки Джоша приклеились к потному телу.
«Боже упаси! – подумал он, глядя, как красная стрелка ползет вверх. – Радиатор вот-вот взорвется».
Спасение приближалось справа, где виднелись выгоревшая надпись «Поу-Поу. Бензин! Прохладительные напитки! Одна миля!» и шаржированное изображение сидящего на муле старого чудака с трубкой.
«Надеюсь, что смогу протянуть еще милю», – подумал Джош, направляя «понтиак» под желанный уклон.
Автомобиль продолжал содрогаться, а стрелка уже зашла за красное, но радиатор пока не взорвался. Джош ехал на север, следуя указателю Поу-Поу, а перед ним до горизонта простирались тучные поля кукурузы в рост человека, поникшей от июльской жары. Проселочная дорога пролегла прямо через них, и не было ни ветерка, чтобы колыхнуть высокие стебли. Они неприступной стеной стояли по обеим сторонам дороги и, насколько было известно Джошу, могли тянуться на добрую сотню миль к востоку и западу.
«Понтиак» захрипел, и его встряхнуло.
– Не надо, – просил Джош, обливаясь потом. – Не надо, не отыгрывайся на мне сейчас.
Ему не хотелось топать пешком целую милю по сорокаградусной жаре; его нашли бы на асфальте растаявшим, похожим на чернильную кляксу. Стрелка продолжала карабкаться вверх, и на щитке замигали красные аварийные лампочки.
Вдруг послышался хруст, и Джошу вспомнились рисовые хлопья, которые он любил в детстве. А затем, в одно мгновение, лобовое стекло покрылось какой-то шевелящейся коричневой массой. Джош не успел удивленно
Через несколько секунд акриды начали слетать с лобового стекла по пять-шесть штук, и вдруг вся масса поднялась коричневым смерчем. Дворники со скрипом заходили туда-сюда, давя неудачников, которые слишком задержались. Затем из-под крышки вырвался пар, и «понтиак» рванул вперед. Джош посмотрел на шкалу термометра – на стекло налипла саранча, а стрелка переваливала за красную черту.
«Сегодня точно не лучший мой день», – мрачно подумал он, стряхивая саранчу с рук и ног.
Акриды пытались покинуть автомобиль и последовать за огромным облаком, которое двигалось над сжигаемыми солнцем полями на северо-западе. Одно насекомое ударило Джоша прямо в лицо, издав крыльями что-то вроде презрительного стрекота, и улетело за остальными. В салоне их осталось около двадцати штук, они лениво ползали по приборному щитку и пассажирскому сиденью.
Джош сосредоточился на дороге, молясь, чтобы мотор протянул еще несколько ярдов. Сквозь струю пара он увидел приближавшееся справа маленькое строение из шлакоблоков с плоской крышей. Перед ним под тентом из зеленого брезента стояли бензиновые колонки. На крыше строения возвышался самый натуральный старый фургон, на боку которого огромными красными буквами было написано: «Поу-Поу».
Хатчинс со вдохом облегчения свернул на засыпанную гравием дорожку, но до бензоколонки и водяного шланга не доехал. «Понтиак», чихая и стреляя, задрожал. Мотор издал такой звук, словно где-то ударили по пустому ведру, и заглох. В наступившей тишине слышалось только шипение вскипевшей воды.
«Ну, – подумал Джош, – будь что будет».
Обливаясь потом, он вылез из машины и задумчиво посмотрел на струю пара из-под капота. Потянувшись открыть его, Джош ощутил укус обжигающего металла. Он отступил. С неба, раскаленного почти добела, палило солнце. Черный гигант подумал, что его жизнь тоже достигла последней черты.
Хлопнула сетчатая дверь.
– Что, неприятности? – спросил сиплый голос.
Джош обернулся. От сооружения из шлакоблоков к нему шел маленький сгорбленный старичок в огромной засаленной шляпе, комбинезоне и ковбойских сапогах.
– Точно, неприятности, – ответил Джош.
Старичок – рост его составлял не больше пяти футов одного дюйма – остановился. Огромная шляпа с лентой из змеиной кожи и лихо торчащим орлиным пером почти скрывала голову. Лицо старика сильно загорело и цветом напоминало обожженную солнцем глину, глаза – как темные сверкающие точечки.
– О-го-го-о-о! – дребезжащим голосом протянул он. – Какой вы большой! Боже, никогда не видел такого великана… с тех пор как здесь побывал цирк!
Он улыбнулся, обнажив мелкие, желтые от никотина зубы: