Лебединое озеро Ихтиандра
Шрифт:
Я не успела кивнуть, как Ибрагим молнией заметался по шашлычной. Через пять минут он поставил на стол фарфоровый чайник, стаканы и корзинку с булочками.
Я глотнула темно-коричневый напиток и вздохнула:
– Хорошо!
– Лучше чая ничего нет, – убежденно сказал Ибрагим. – Мигренью страдаешь?
– С детских лет, – подтвердила я.
– У меня мама от нее мучилась, – с сочувствием произнес мужчина. – А как шестьдесят исполнилось, словно рукой сняло.
– Буду ждать и надеяться, что мне так же повезет, – засмеялась я.
– Очень маме плохо было, – продолжал
– Сегодня у меня головная боль какая-то странная, – разоткровенничалась я, – с галлюцинациями, звуковыми. Я слышала голос.
Ибрагим еще раз наполнил мою чашку.
– С Пушкиным разговаривала?
Я засмеялась.
– Нет, дух великого поэта ко мне не приходил. Сначала столкнулась на улице с сумасшедшей женщиной, а потом испугалась. Показалось, что ее безумие перешло ко мне.
– Шизофренией заразиться нельзя, – возразил Ибрагим.
Я кивнула.
– Знаю. Но все равно испугалась. В моей голове звучал голос, он меня пугал, а потом, уже здесь, в кафе, в мозгу затрещало.
– Затрещало? – переспросил мужчина.
Я попыталась описать ему свои ощущения.
– У нас с бабушкой когда-то, сто лет назад, была «Спидола». Чтобы перестроиться из одного радиодиапазона в другой, следовало вращать ручку. Ну, не нравится тебе программа на станции «Юность», хочешь попасть на «Маяк» – вертишь ручку и слышишь: «пш-ш… тр-рр». В моей голове сегодня трещало так, словно в ней была та самая «Спидола».
Ибрагим сложил правую руку ковшиком и погладил подбородок, потом вдруг встал и резким движением сдернул с меня курточку.
Я отпрянула. Неадекватное поведение собеседника меня напугало.
– Ну, и где оно? – протянул Ибрагим. – А! Смотри.
Тонкие пальцы кавказца приподняли воротник моей ветровки.
– Видишь?
– Что? – прищурилась я.
Ибрагим отковырнул нечто круглое, положил на ладонь и поднес к моему лицу.
– Ну? Поняла?
– Нет, – искренне ответила я, – курточка совсем новая, я приобрела ее недавно, в самом конце августа. И под воротничок не заглядывала. Похоже, там хранилась запасная кнопка.
– Запасная кнопка, – широко улыбнулся хозяин шашлычной, – запасная кнопка!
Я решила пояснить:
– К одежде часто прилагается фурнитура, пришивают с изнанки лишнюю пуговицу, на случай потери основной.
– Это не кнопка, – вздохнул Ибрагим. – Передатчик.
– Что? – подпрыгнула я.
Он положил пупочку на стол.
– Когда-нибудь смотрела сериалы про шпионов?
– Иногда, – тихо произнесла я.
Ибрагим потрогал пальцем «кнопку».
– Хорошая модель. Но не новая, ей лет пять, сейчас придумали совсем крошечные устройства. И накладными постепенно перестают пользоваться. Опасно.
– Накладными? – переспросила я.
– Встретил я приятеля на улице, – нараспев заговорил шашлычник. – Обнял его, поцеловал, по плечам похлопал, и мы разошлись. Я сел в машину, включил ноутбук – и слышу все, о чем друг разговаривает, могу видеть, с кем он встречается. Потому что прикрепил к нему аппаратуру. Или случайно столкнулся с незнакомцем в толпе, извинился, даже отряхнул ему пиджак. Дальше понятно – где-то в вещах
Лишь теперь я сообразила, что Ибрагим разговаривает совсем не так, как раньше, когда я влетела с улицы в его крохотное кафе. Он больше не повторяет постоянно «а?», произносит длинные фразы, не отделывается односложными предложениями.
– Ты кто? – прошептала я. – Откуда знаешь столько про «жучки»?
Ибрагим навесил на лицо простодушное выражение жуликоватого торгаша.
– Слушай, а? Зачем много вопрос задаешь, а? Шашлык-машлык жарю, а? Вкусно, а? Чай пей!
Я притихла, потом спросила:
– Полагаешь, девушка была не сумасшедшей?
Ибрагим почесал Фину за ухом.
– У собаки радиоошейник. Тот, кто планировал операцию, о нем не подозревал. Шерсть густая, не видно, что на шее висит. Девушка тебя обнимала, сунула под воротник «говоруна», ты села в машину. А «жучок» сработал как пульт. Она включила дрессировщика, псу стало больно, его начало бить током.
Некоторое время назад Дегтярев рассказал мне, что в Москве была обезврежена банда грабителей банков. За преступниками гонялись давно, но они всякий раз оказывались хитрее милиции. Помогла следственно-оперативной бригаде молодая мамаша. Она мирно сидела в парке, читала книгу, коляску с малышом поставила поодаль в тени под раскидистым деревом, а при себе имела радионяню. Для тех, кто не знает, что это, поясню. Вместе с памперсами, ортопедическими сосками и электростерилизаторами бутылочек в России появился замечательный прибор. Кладете около младенца передающее устройство, при себе оставляете принимающее – и можете спокойно убирать квартиру или готовить, не бегая каждые пять минут на балкон, где стоит коляска с дитятей. Кряхтение крошки услышите издалека.
Так вот, читала мамочка в парке, и вдруг из ее радионяни полетел… диалог мужчин, которые обсуждали ни больше ни меньше как время, когда банда планировала ворваться в отделение банка. Женщина оказалась храброй, она мгновенно позвонила «02», и ошарашенных уголовников взяли тепленькими. Совершенно случайно радионяня настроилась на частоту, по которой главарь группы, сидя в микроавтобусе, переговаривался с подельником, находившимся в офисе банка под видом простого клиента.
– Понимаешь? – спросил Ибрагим.
– Я хотела успокоить Афину, – забормотала я, – собралась погладить, а ее совсем скрючило. Она вывалилась из джипа и примчалась в кафе.
– Чем ближе к ней ты подходила, тем больней ей было, – кивнул Ибрагим. – Ага?
– Ага! – повторила я. – Ага!
Кавказец спросил:
– Вспомнила что-то интересное?
– Безумная девушка во время разговора со мной несколько раз затихала, потом склоняла голову к плечу, – забормотала я, – трогала пальцем ухо, замирала на секунду, произносила ни к селу ни к городу: «Ага» – и продолжала нести чушь.