Лебёдка аэронавта

Батчер Джим

Ей не хотелось бы умирать сегодня, совсем нет. Но все умирают. И если сегодня был её последним днем, значит она падет не зря. И конечно же, погибель в битве против таких отвратительных противников очень красноречиво говорило относительно её принципов и её жизни. 

Щелкающие звуки за пределами туннеля становились все громче. 

– Вот они, - вскрикнул один из аэронавтов, сдавленным от страха голосом. 

– Спокойно, - хладнокровно сказал капитан Гримм. Таким тоном словно они обсуждали погоду. 

Бриджит покосилась на капитана. Он стоял с окровавленным

мечом в руке, его все еще горячий наруч дымился, в месте где медь соприкасалась с тяжелым кожаным ремнем. Лицо его было бледным, но твердым, взгляд не отрывался от входа в туннель. 

Она перевела взгляд на Бенедикта Сореллина, высокий и прямой, он дышал заметно тяжелее чем несколько минут назад. Яд проникал все глубже. Глаза его также смотрели в темноту, а лицо было спокойным и бледным. Он несколько раз взмахнул мечом, словно бумажной салфеткой, не замечая веса стального оружия. 

И пусть враги примутся говорить с уважением о смерти Бриджит, но её союзники непременно заговорят громче и отчетливей о её жизни. 

Она справилась с последней застёжкой на наруче, поправила ее, схватила тяжелый нож в правую руку и встала лицом к врагу рядом с Бенедиктом. 

В этот момент Фолли внезапно напряглась и её глаза широко распахнулись. Она на секунду взглянула на вход в туннель, а затем подняла руки, тихо всхлипывая и пятясь в противоположную сторону от входа, пока не прижалась спиной к импровизированной баррикаде из нагроможденных камней. 

Бриджит коротко взглянула на неё, а затем её пронзило воспоминание о даре ясновидения у Фолли когда как орда детенышей шелкопрядов полезла из потолка на них. Бриджит проследила за взглядом Фолли и развернувшись, прокричала Гримму: 

– Потолок, капитан! Огонь! 

Гримм смотрел на нее долгие полсекунды, но Бриджит не дождалась, когда он поймет её. Она вскинула перчатку и послала сверкающую стрелу энергии к потолку туннеля у входа. В тот момент когда она делала, первые шелкопряды из орды протиснулись вперед, цепляясь за потолок, стремясь вперед. Бриджит промахнулась, но выстрел Гримма полсекундой позже, четко пронзил первого нападающего лучом ослепляющего света, отправляя бездыханное тело на пол. 

А потом возникли шелкопряды, ужасные и пугающе быстрые, текущие, словно живой ковер, по потолку туннеля прямо к ним. Их глаза сверкали, а тройные жвалы широко раскрылись в яростном шипящем и свистящем вопле. 

– Потолок!
– взревел Гримм, после нескольких выстрелов. 

– Огонь, огонь, огонь! 

Аэронавты и Бенедикт последовали приказу и через мгновение шелкопряды были разорваны в клочья и сметены с потолка почти так же быстро как появлялись. Бриджит понятия не имела, попала ли она хоть в кого-то, хотя справедливости ради она усердно не пропускала каждый дружный залп. По ее мнению это было больше похоже на тушение пожара из водяных помп чем на сражение о которых ей столько рассказывали. 

К несчастью, напор в их помпах был очень слабым. Наручи аэронавтов перегревались один за другим, обжигая кожу и плоть под ними. Гримм последним из своих людей перестал стрелять, медные

прутья его наруча раскалились докрасна, Бриджит продолжала стрелять по целям в одиночку, ее собственное оружие было более свежим и не нагрелось настолько сильно, как у тех кто сражался уже довольно долго. 

– Клинки!
– приказал Гримм, когда волна шелкопрядов у входа начала разворачиваться, уверенно и агрессивно. 

Звякнули ножны и зашелестела сталь когда аэронавты начали доставать свое оружие. Первый атакующий спрыгнул на них и сразу напоролся на несколько мечей, в мгновение ока порубивших его на куски. Но Бриджит понимала, что неизбежное случится и глаза заполнились слезами разочарования, когда она увидела как в туннель вливаются всё больше чудовищ. Их было не так много, как некоторое время назад, может с дюжину. Но они превосходили альбионцев в два раза и люди были гораздо более хрупкими существами, чем шелкопряды. Они безумно близко подошли к победе, но теперь стоял только вопрос времени когда смерть настигнет их. 

Шелкопряды начали падать на осажденную горстку. 

А затем Бриджит услышала самую прекрасную музыку за всю свою жизнь. 

Когда один кот подавал боевой клич, это был тревожащий звук. Когда две кошки внезапно начинали вопить друг на друга подобным же образом, это откровенно расстраивало. 

Когда одновременно поднимали голос сотни из них, в унисон, одного звука было достаточно, чтобы любой почувствовал как срывается кожа с мышц и костей, воскрешая в памяти страх, унаследованный от предков, давно умерших и забытых, примитивный ужас перед смертельным хищником. Даже чужеродная неумолимость шелкопрядов не могла игнорировать этот зов и монстры с поверхности начали дергаться и нервно бросаться из стороны в сторону. 

Роул и Девять когтей пришли на войну. 

Коты возникли в туннеле воющим валом, во главе с Роулом, сыном Маула из Тихих Лап, плечом к плечу с ним был Наун, вождь Девяти Когтей с сильнейшими воинами племени, вооруженных боевыми когтями.

Плотная масса кошек как будто брызнула разом во всех направлениях. Тем, кто никогда не видел племени кошек в бою или, по крайней мере, играющих в военные игры, показалось бы, что потом воцарился полный хаос. Кошки разбились, казалось бы, наугад, царапаясь когтями, прыгая, кусаясь и ничего не предпринимая.

Но Бриджит знала больше. Кошки понимали, что они не противники гораздо более крупным и сильным шелкопрядам в дуэльной схватке. Вместо того, чтобы до изнеможения жертвовать своими воинами в отчаянной сече, они играли в другую игру, заставляя опасных тварей отвлекаться, постоянно крутиться, разворачиваться и огрызаться и, как только коты понимала, что в опасности, то немедленно ретировались, прежде чем их могли прищучить. Кошки шмыгали туда-сюда, постоянно оставаясь недосягаемыми для шелкопрядов на самую малость. Монстры с поверхности, разъярённые и задёрганные могли только бесполезно хватать воздух в месте где только что находились стремительная мохнатые комки и пытаться уследить за каждым их движением.