Лечить нельзя помиловать
Шрифт:
Межрасовые романы – дело нечастое. Все-таки специфическая анатомия второй ипостаси серьезно конфликтует в генах будущего ребенка, вызывая частые выкидыши. Даже если женщина-оборотень сможет забеременеть в человеческом обличье, резус-конфликт не позволит выносить дитя. Но закрытая школа-интернат – это серьезное искушение для подростков всех рас. Как не увлечься симпатичной волчицей, если на нее встают все перья разом?
Молодой чешуйчатый явно лукавил. Пограничный ожог третьей-«а» степени, почти уничтоживший дермальный слой человеческой кожи, нельзя получить от плиты. Разве что сесть на нее голой филейной
– Потерпи немного, – освежающая прохладная энергия потекла на обнаженное дно ран, восстанавливая сосочковый слой. – Наткнулся на выпускников?
– Ау-у-у, – прошипел пацан, но быстро успокоился и протяжно облегченно вздохнул. – Угу. Сказали, чтобы не смел приближаться к их девчонкам. Будто Пенни кто-то из них понравится! Она же утонченная, как принцесса, а кретинам только настойку пиона в туалете распивать нравится. Обожрутся мелиссы, заедят корешками валерьянки и сидят на уроках, балдеют. Маргиналы, – с непередаваемым презрением выплюнул он.
Текучка кадров в школе оборотней вечная, а тяга к седативным у молодых жар-птиц – константа постоянная. Сколько их, молодых да глупых, приползало ко мне под дверь, борясь с рвотными позывами? Скольких приходилось насильно выводить из комы первых двух степеней после передозировки запрещенным снотворным? А сколько скандалов и проверок было после любимейшего развлечения огненных перевертышей – одновременного употребления кофеина и снотворного – даже не вспомнить.
И каждый раз дрюкали всех сотрудников: от директора до уборщиц, обвиняя персонал в попустительстве и халатности. Я всегда оставалась невозмутимой: охотно показывала на свой белый халат, подтверждая все обвинения. Пару раз озверевший директор грозился меня уволить за просто так – бессилие, доконали мужика, – но сам получал пустырником в пасть и отлеживался под витаминными капельницами. Каялся, жаловался, просил прощения – в общем, вел себя как нормальный мужчина после вспышки гнева. С ним, кстати, отношения остались замечательными.
– Н-да, парень, – внезапно посочувствовал Клод. – Добиваться дамы сердца – задача не из простых. Поди хотел напечь пирожных?
– Да… Нет! А откуда вы знаете? – оробел подросток, закрываясь длинной челкой от капитанских погонов.
– Все девочки-фениксы обожают сладкое, – серьезно просветил маг. – Сахар для них, что пустырник для люмпенов. Ты молодец, с козырей идешь, но по тонкому льду. В следующий раз лучше закажи коробку столичных сладостей, чтобы не влипать в переделки.
– Доставка дорогая, – скуксился виверенок. – Наши сладости ей не по душе, слишком пресные. А если заказывать из королевства, стипендии хватит только на маленькую коробочку, которую никто не доставит бесплатно.
– Мальчики, вы оба сердцееды, но мешаете работать.
Свежий слой кожи нарастал быстро, почти не причиняя боли пострадавшему. Стоящая рядом эрла-смотрительница лишь закатывала глаза и осуждающе цокала языком. Даме, всю жизнь проработавшей цепной псицей на страже нравственности, мужской треп был неинтересен. Мне не хотелось спугивать преемственность поколений, но пора тестировать способность к оборотничеству.
– Больше не болит? Попробуй
– Да всё нормально, эрла Алевтина, – независимо бросил ученик, послушно обрастая второй кожей. – Само бы зажило.
– Помнишь меня? – я размотала бинты и приготовила примочку для увлажнения и укрепления нового эпидермиса.
– Все помнят, – хмыкнул он. – Вы же лично пообещали Золотому Клыку эти самые клыки-то и пообломать, если он еще раз окно в медпункте разобьет.
– М-м-м, да-да, припоминаю, – ужасно непедагогично, зато эффективно.
– А после того, как вы подсказали огневикам добавлять в кофе не снотворное, а слабительное, раз уж им неймется, вас все корпуса будут помнить до выпуска.
Под внимательно-хищным взглядом Алеона к щекам прилил удушливый жар. Чересчур болтливого подростка захотелось слегка придушить из гуманных соображений. Зараза болтливая, где твоя благодарность?
– И собирать наперегонки шарики ртути из расколотых градусников было весело, – ударился в ностальгию неслух. – Вы всегда придумывали веселые игры! Мы с парнями обожали на спор играть в «крестики-нолики» зеленкой и йодом. А помните…
– Не помню! – прорычала я, захлопывая чемодан. – Амнезия, Альцгеймер, склероз.
– А ты помнишь? – капитан азартно подался вперед. – Расскажи.
– Однажды эрла Алевтина разозлилась на вервольфов за то, что они частенько жрут сырое мясо и каждый месяц приходят с паразитами. Поэтому завела специальный аквариум, где плодила и вскармливала глистов, заставляя особо тупых волков после уроков вести дневник наблюдения за активностью аскарид и солитеров. Месяц страданий, и никаких больше сырых трапез.
Пожалуй, не всегда угрозы уволить меня были необоснованны. Зато жалоб не было! Родители часто вставали на мою сторону, воспитывая отпрысков подзатыльниками. А проверяющим не надо знать о специфике воспитания подрастающих перевертышей.
Клод отчего-то восхищенно рассмеялся, глянув на меня с уважением. Печенки-селезенки, когда он так смотрит, я непроизвольно начинаю нервничать, как на сцене. То ли прищур у него испытующий, а то ли хитринка в глазах провокационная. Бесит!
Закончив накладывать примочку и описав травму на отдельном листе, я велела смотрительнице положить его в личную медицинскую карту ученика. Заодно оставила мазь и бинты на всякий случай. До ворот нас провожала взглядами половина школы: все окна облепили любопытные мордахи, глазеющие на настоящего капитана, в котором особо умные учащиеся узнали героя местной войны. К счастью, бунт не коснулся школы, стоящей на отшибе, и дети остались в полной сохранности. Их политика не тревожила.
Стоило нам выйти за ворота, как капитан тут же вновь насторожился. Сунув руку в карман и сжав ее в кулак, огненный маг явно приготовился отбивать любую угрозу, даже пролетающих мимо ворон. Его право, паранойя не лечится.
– Алевтина, поспешите к арке и поменьше оборачивайтесь, – теплая ладонь легла на талию.
– Что-то не так?
Алеон настороженно повел плечом, открывая дверь в здание межпространственного порта. Местный «аэропорт» был гораздо меньше и уже походил на пригородный вокзал: простенькие арки перехода, ленивые охранники, магическая рамка вместо полноценного детектора.