Лед и роза

Хадсон Дана

Она освежилась в дамской комнате, и они вернулись к самолету. У трапа, скрываясь от палящего солнца под бумажным китайским зонтиком, уже стояла ожидавшая их стюардесса. Приветственно помахав им рукой, громко сказала:

– Ваш багаж внутри, прошу на борт нашего самолета!

Самолет взлетел ровно в шесть часов и взял курс обратно на Лондон. Через полтора часа они приземлились там же, на небольшом частном аэродроме. Водитель Риккардо уже ждал их с машиной у здания аэропорта. Вечер оказался прохладным, и Дженни порадовалась, что ей не придется мерзнуть,

добираясь до дома на городском транспорте.

Риккардо довез ее до дома. Дженни все вокруг казалось странным и непривычным, даже каким-то убогим, серым и безрадостным. Вот что сделали какие-то два дня в тропическом раю!

Риккардо вынул из багажника ее сумку и пошел провожать. У дверей Дженни принялась неловко его благодарить. Но он, прервав ее сумбурные слова, поставил сумку у дверей, внезапно пылко ее поцеловал, вложил в руку небольшой пакет и ушел.

Дженни автоматически опустила пакет в сумку и прижала пальцы к горящим щекам. Услышавшая шум Мари распахнула дверь.

– Ух, как ты загорела! Заходи скорей и рассказывай, где была! – Мари даже подпрыгивала от возбуждения.

Дженни не очень хотелось рассказывать, все происшедшее с ней за эти два дня казалось слишком личным, но и обижать подругу не хотелось. Поэтому она ответила обтекаемо:

– Мы ездили на море.

– Куда конкретно? В Брайтон, как ты хотела?

– Не совсем. Мы были на небольшом острове около Мадейры.

Мари взвизгнула.

– Класс! И как там?

– Хорошо. Но мне показалось очень жарко.

– Ну, сейчас во всей Европе стоит аномальная жара. А как этот твой Риккардо?

Дженни вздохнула.

– Он вовсе не мой.

– В смысле?

– Во всех смыслах.

– Тогда зачем он тебя туда возил?

Если бы Дженни знала ответ на этот вопрос!

– Может быть, он передумал? Или это ты себя как-то не так вела?

Дженни не знала, как нужно было себя вести, поэтому нейтрально пожала плечами. Постаралась перевести на разговор на безопасную тему:

– Я привезла тебе подарок.

И вынула из сумки коралловое ожерелье. Увидев его, Мари взвизгнула от восторга.

– Вот это моя подруга! Как ты догадалась, что я мечтала о таком всю свою сознательную жизнь?

– Оно мне очень понравилось, и я подумала, что понравится и тебе. Мы же очень похожи.

Мари экспрессивно закивала головой.

– Это точно! – посмотрев на уставшее лицо подруги, милостиво разрешила: – Ладно, иди пока отдыхай. Потом поговорим попредметней.

Дженни ушла к себе, немного оглушенная свалившимися на нее приключениями. Разбирая сумку, увидела небольшой пакет. Это же Риккардо дал его перед уходом, а она совсем про него забыла!

Дженни осторожно развернула бумагу. Под ней оказался красивый палисандровый футляр, а нем то самое, так понравившееся ей, жемчужное ожерелье. Горло перехватил спазм, к глазам близко-близко подошли слезы. Итак, он все-таки с ней попрощался. Значит, она и впрямь вела себя неправильно.

Дженни всхлипнула, но заставила себя замолчать. Если Риккардо видел в ней только однодневную

игрушку, то ей нужно радоваться, что все так закончилось. Но вот как ей забыть его?

Глава четвертая

В небольшом патио вокруг антикварного столика красного дерева уютно устроились четыре женщины. На всех были черные платья из плотного шуршащего шелка и покрывающие головы кружевные мантильи ручной работы. Они неторопливо пили кофе из тонких фарфоровых кружечек, держа их двумя пальцами за изогнутые ручки.

Самая молодая из них, смуглая красотка лет двадцати со сверкающими черными глазами, с тайной надеждой посматривала на двери, явно надеясь на скорое освобождение. Но старшая, чопорная дама преклонных лет, угрюмо смотрела перед собой, не думая начинать разговор.

Наконец ее старшая дочь, рано постаревшая особа с глубокими недовольными складками у траурно опущенных губ, не выдержала и спросила:

– Мама, я понимаю, тебе очень тяжело, но объясни, зачем ты нас позвала?

Донья Аделина будто очнулась ото сна и обвела тяжелым взглядом дочерей и внучку.

– Конечно, мне тяжело. Мой муж, ваш отец, умер меньше месяца назад. Вам вообще положено ходить с красными глазами, оплакивая отца.

Сестры молча переглянулись. Отец ими откровенно пренебрегал, ведь они всего-навсего женщины, жалкие придатки мужчины. Все его внимание и любовь достались брату, а потом и внуку. С чего бы им так уж сильно печалиться? Внешние признаки горя присутствуют, и достаточно.

Донья Аделина усмехнулась. Она прекрасно понимала ход мыслей дочерей. Ее порой и саму охватывало негодование от столь явно демонстрируемого мужем предпочтения, но что она могла сделать? Дон Ансельмо не считался и с ней.

– Но я позвала вас не для того, чтобы напоминать о том, как положено вести себя дамам из приличной семьи. Проблема в том, что Ансельмо все свое состояние оставил Риккардо.

Обе женщины вскрикнули и одинаково всплеснули руками.

– Как? Он нам ничего не оставил? Но ведь в завещании были указаны приличные суммы!

Донья Аделина тяжело вздохнула.

– Он изменил завещание и ничего не оставил даже мне. Теперь мы все зависим от милостей Диего, моего сына. Хотя Ансельмо ему из своего личного состояния тоже ничего не оставил. Но к Диего, как к главе рода, переходит все имущество рода Сантос, а так же обязательства перед его членами.

Бенита Диес, младшая дочь доньи Аделины, воскликнула, судорожно сжимая белоснежный кружевной платочек:

– Риккардо и без того богат! Наша бабушка оставила ему все свое состояние! – от обиды у нее на глазах показались слезы. Она была еще красива печальной увядающей красотой, но совершенно не следила за собой, как женщина, оставившая в прошлом все свои привязанности и надежды. В отличие от старшей сестры, приехавшей в дом матери в красивом модном наряде, подчеркивавшем ее хорошую фигуру, на ней был бесформенный черный балахон, похожий на монашескую сутану.