Лёд

Макбейн Эд

– Была ли какая особая причина, почему он хотел остаться в городе, – спросил Браун, – вместо того, чтобы ехать с вами на Антигуа?

– Самая обычная причина. Ничего такого, что бы он не мог отложить на неделю. И вот результат, – сказала она и снова приложила платок к глазам.

– Но обычная... – сказал Браун.

– Его обычная работа. Покупка и продажа. – Она по-прежнему говорила, обращаясь к Клингу. Браун кашлянул, чтобы напомнить о себе. Но кашель не возымел действия.

– Он часто ездил в Европу? – спросил Клинг.

– Когда была необходимость.

Это центр алмазов всего мира, сами знаете: Амстердам. А если взять изумруды, то это Южная Америка. Объездить весь мир ради дела – это он мог, – произнесла она. – Но когда речь шла о том, чтобы перенестись на четыре-пять часов лету и провести недельку на солнышке, – этого он не мог. Ему надо было остаться, чтобы кто-то смог его застрелить!

– У вас есть какие-нибудь догадки, кто мог...

– Нет, – сказала миссис Эдельман.

– Никаких врагов? – спросил Браун.

– Никого.

– Никаких сотрудников, которых он...

– Он работал один, мой муж. Вот почему он никогда не мог взять отпуск. Он только хотел зарабатывать деньги. Он сказал мне, что не будет счастлив, пока не станет мультимиллионером.

– А существовала такая возможность в его деле? – спросил Браун. – Заработать миллионы долларов?

– Кто знает! Вероятно. Мы жили комфортно. Он всегда был хорошим добытчиком, мой муж.

– Но когда вы говорите про миллионы долларов...

– Да, было возможно заработать такие деньги, – сказала миссис Эдельман. – У него был очень острый глаз на качественные камни. Он получал хорошую прибыль на всем, что покупал. Он знал, чтопокупает, и всегда много запрашивал. Если бы он только поехал со мной, как я уговаривала...

Она в который раз принялась плакать.

– Миссис Эдельман, – сказал Клинг, – где располагалось рабочее место вашего мужа?

– В деловой части города. На Норт-Гринфилд, рядом с авеню Хэлл. Там проходит улица, которую называют Даймонд-Март.

– И он работал там один, вы сказали?

– Совсем один.

– На цокольном этаже?

– Нет, на втором этаже.

– На него нападали грабители когда-нибудь?

Она изумленно посмотрела на него.

– Да, – сказала она. – Откуда вы знаете?

– Ну, торговать алмазами...

– Да, в прошлом году, – сказала она.

– Когда именно в прошлом году? – спросил Браун.

– В августе. Кажется, так. В конце июля или в начале августа. Примерно так.

– Был ли преступник арестован? – спросил Браун.

– Да.

– В самом деле?

– Да. Два дня спустя. Он пытался заложить камни в магазине через три дома от нас, представляете?

– Не помните, как звали преступника?

– Нет, не помню. Он был черным, – сказала она и впервые за все время бросила взгляд на Брауна, но только мимолетный. И тотчас снова обернулась к Клингу.

– Вы могли бы точнее назвать дату кражи? – спросил Клинг. Он вынул записную книжку и начал писать.

– Зачем вам? Вы думаете, что это тот же человек? Мне сказали, что ничего не украдено. У него были

алмазы в жилете, никто их не тронул. Значит, это не мог быть грабитель, верно?

– Ну, мы не знаем, как было на самом деле, – сказал Клинг. – Но мы постараемся узнать побольше о том ограблении, если вы расскажете нам какие-нибудь подробности.

– Я только знаю, что он работал в тот вечер допоздна, и вдруг явился этот черный с пистолетом и забрал все с рабочего стола. Он не стал требовать ничего из сейфа. Он просто сказал мужу, чтобы он с рабочего стола все смел в мешок. А самое ценное осталось в сейфе, и муж смеялся до коликов...

Она осеклась. Снова полились слезы. Она начала искать другой платок. Детективы ждали.

– Вы сказали, это было ближе к концу июля – началу августа? – наконец проговорил Клинг.

– Да.

– Последняя неделя июля – может быть, так? первая неделя августа?

– Не могу сказать наверняка. Я так думаю.

– Мы можем разыскать информацию об этом преступлении по адресу, – предложил Браун Клингу. – В компьютере.

– Вы можете назвать нам адрес? – спросил Клинг.

– Норт-Гринфилд, шестьсот двадцать один, – сказала миссис Эдельман. – Комната двести семь.

– Преступника осудили, не знаете? – спросил Браун.

– По-моему, да. Не помню. Муж ходил в суд опознавать его. Но я не знаю, посадили его в тюрьму или нет.

– Мы можем выяснить это в управлении исправительных учреждений, – сказал Браун Клингу. – Миссис Эдельман, вы разговаривали с мужем с тех пор, как уехали на Антигуа?

– Нет. Вы спрашиваете, не звонили ли мы друг другу? Нет. Антигуа, как вы знаете, не за углом.

– До вашего отъезда он не говорил о чем-нибудь, что его тревожит? Об угрожающих телефонных звонках, письмах, ссорах с клиентами, о чем-нибудь подобном? Его вообще что-нибудь тревожило, о чем вы знаете?

– Да, – сказала миссис Эдельман.

– И что же это было?

– Его постоянно тревожил вопрос, как заработать побольше миллионов, – сказала Клингу миссис Эдельман.

* * *

На этот раз ему позвонил сам Дорфсман. Он позвонил в двадцать минут пятого в понедельник, на следующий день после Дня святого Валентина, но Дорфсман, по всей видимости, все еще пребывал под влиянием короткого праздника влюбленных. Он приветствовал Кареллу словами:

– Ваш любимый свинопас вам подарочек припас!

Карелла было подумал, что Дорфсман стал чудить. Такое частенько случалось в департаменте полиции. Но Карелла никогда не слыхал о подобном явлении в отделе баллистики.

– Что ты мне припас? – осторожно спросил он.

– Еще один подарочек, – сказал Дорфсман.

– Какой подарочек?

– Еще один труп.

Карелла молчал. Казалось, Дорфсман наслаждался самим собой. Карелла не желал портить ему радость.

Труп в день официального празднования дня рождения Вашингтона, даже если этот государственный праздник выпадал на неделю раньше дня рождения Вашингтона, в самом деле был очень забавным.