Лэд
Шрифт:
— Подождите! — отчеканил Макгилед.
Судья взялся за одно идеально сформированное ухо чемпиона Гвардейца из Колдстрима и отогнул его кверху. Его чуткие пальцы, упавшие на голову собаки в знак ее триумфа, ощутили странную жесткость в изгибе уха. Он решил осмотреть это ухо, а потом и второе и таким образом обнаружил весьма хитроумный образчик бандажа.
Внутренняя сторона каждого уха чемпиона, от кончика до слухового прохода, была аккуратно обклеена сеткой из тонко нарезанных полосок пластыря. Научно вымеренный угол пересечения этих полосок придавал стоячим ушам (единственному пороку
Конечно, уловка, к которой прибегли владельцы чемпиона, была далеко не новой. С бультерьерами ее применяли на выставках постоянно. Год или два назад на этой самой арене женщине приказали покинуть ринг, когда в ушах ее терьера нашли пластырь. Однако колли в этом пока замечены не были, при том что у них стоячие торчком уши считаются фатальным дефектом.
Макгилед посмотрел на Гвардейца. Потом он долго, испытующе смотрел на мужчину, который держал поводок чемпиона — и который нервно ухмылялся под взором судьи. Потом Макгилед возложил обе ладони на крупную честную голову Лэда, словно в благословении.
— Ваша собака побеждает, госпожа, — объявил он, — и хотя судьям не положено так говорить, но я сердечно рад. Не буду оскорблять вас вопросом, не продается ли она, но если когда-нибудь вам придется расстаться с ней…
Он не закончил фразы и быстрым движением вручил Хозяйке наградную розетку.
И тут уже сотни рук протянулись к Лэду, когда он покидал ринг. Всем хотелось погладить его. Внезапно он стал знаменитостью.
Хозяйка не повела его обратно на помост с ячейками, а направилась прямиком к владельцу колли.
— Когда будут вручать кубки? — спросила она.
— Не раньше субботнего вечера, по-моему, — сказал тот. — Поздравляю вас обоих с…
— Чтобы получить кубок, Лэду придется оставаться в этом… в этой преисподней трое лишних суток?
— Конечно. Все собаки…
— Если он не дождется, то кубок ему не достанется?
— Да. Кубок вручат резервному победителю, насколько я понимаю, или…
— Хорошо! — с облегчением выдохнула Хозяйка. — Значит, он никого не обделит, а те две ленты, что он завоевал, от него уже не отнимут, потому что они у меня.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — озадаченно нахмурился собаковод.
А Хозяин понимал, о чем говорит Хозяйка, и полностью одобрял ее.
— Хорошо! — сказал он. — Целый день я хотел предложить тебе это, но все не решался. Иди к входу для участников. Я пойду вперед, заведу машину.
— Но что происходит? — в полной растерянности вопросил их знакомый.
— Происходит вот что, — ответила Хозяйка. — Кубок пусть вручат той собаке, которой он нужен. А Лэд едет домой. Он это уже знает. Только взгляните на него. Я обещала ему, что мы уедем. К ужину доберемся, а ему надо как следует поесть после долгой голодовки.
— Подождите! — увещевал ее шокированный собеседник. — Если вы откажетесь от дальнейшего участия, Клуб больше никогда не позволит вам выставлять Лэда.
— Пусть Клуб заберет себе
Заслышав слово-талисман, Лэд впервые за весь горький, мучительный день прервал молчание. Он прервал его торжествующим лаем столь оглушительным, что все другие собаки в здании устыдились своих более чем скромных способностей.
Глава шестая
Потерялся!
Однажды после хорошего ужина, сидя перед камином сельского дома, четыре собеседника праздно обсуждали абстрактные темы, как это свойственно людям. Кто-то спросил:
— А что самое печальное в повседневной жизни? Я имею в виду не совсем уж трагичное, а просто самое печальное.
Наиболее фривольный из четырех собеседников выдвинул кандидатуру беспомощного мужчины между двумя бранящимися женщинами. Сентименталист сказал:
— Потерявшийся ребенок на городской улице.
Хозяин собаки возразил:
— Потерявшаяся собака на городской улице.
С ним, разумеется, никто не согласился, но это потому, что им не случилось близко узнать собак — узнать их психологию, их души, если хотите. Но владелец собаки был прав. Собака, потерявшаяся посреди большого города, — действительно самое печальное и самое безнадежное зрелище на изобилующей печалью и безнадежностью городской улице.
Мужчина, оказавшийся между двумя бранящимися женщинами, — объект достаточно жалкий, ей-богу. Но все же его участь слишком близка к гротеску, чтобы называться печальной.
Потерявшийся ребенок? Нет. Представим, что на оживленном тротуаре стоит ребенок и плачет. Через минуту к потеряшке слетится полсотни спасателей — дилетантов и профессионалов. Через час, и это самое большее, он будет воссоединен с его обезумевшими от беспокойства попечителями.
Потерявшаяся собака? Да. Когорта доброхотов не поспешит прийти ей на помощь. Ну, может шайка мальчишек погонится за ней, но уж точно не из благих побуждений. Полицейский, желающий получить благодарность за отстрел «бешеной» собаки, или профессиональный собаколов в поисках своего грязного гонорара — вот эти двое проявят целенаправленное внимание к бродяге. Но опять же — отнюдь не по доброте душевной.
На одном из поворотов собака теряет хозяина, возвращается назад — туда, где в последний раз видела своего человеческого полубога, бросается снова вперед в надежде найти его, протискиваясь сквозь толпы пешеходов, останавливается, колеблется в нерешительности, повторяет все те же маневры еще и еще раз. И наконец прекращает эти попытки. Ее охватывает паника полного одиночества.
Вот тогда посмотрите этой собаке в глаза, если не боитесь таких вещей, конечно, и ответьте со всей честностью: есть ли на земле что-то печальнее? Случившееся, даже прежде травли мальчишек, мучительной жажды и окончательного признания брошенности, превратило ее из красивого и гордого питомца в отверженное бесприютное существо.