Ледария. Кровь и клятва
Шрифт:
— Ваше величество.
Низкий голос звучал хрипло, словно его обладатель давно не разговаривал.
— Плохо выглядишь, — мрачно сказал король вместо приветствия. Он коротко вздохнул, как будто хотел что-то добавить, но промолчал, а Симель поняла, что может оставить надежду на хорошие известия. Она наклонила кувшин над котелком, и горлышко звякнуло о прокопченный край. Эмиссар обернулся.
— Говори, — приказал ему Вилиам.
Граф оглядел Симель и недвусмысленно покашлял, прочищая горло. Но вино еще нужно поставить на огонь и вовремя
— Мне уйти, ваше величество?
— Что? — Вилиам нахмурился. — Я сказал, согрей вина!
Он перевел недовольный взгляд на эмиссара, и тот не стал ждать, пока гнев короля обрушится и на него. Коротко, как солдат в строю, он отчеканил:
— Годрик, герцог Беренский, осмелился требовать суверенитета для своих земель и наследуемый королевский титул. Он пытался взять меня в плен и до последнего отказывался от мирных предложений. От вашего имени я объявил ему войну.
В комнате повисла тишина. Вилиам не отвечал и несколько поистине гнетущих мгновений ничего не происходило. Симель не видела в его глазах ни удивления, ни страха, но теплилось в глубине их нечто, что было много хуже боязни.
Подняв руку, Вилиам молча указал ей на кресло и на пол рядом с графом. Симель подвинула кресло к постели, но эмиссар не шевельнулся, даже когда король кивнул ему на сиденье.
— Я допускал, что все так обернется, — сказал Вилиам, но привычная мягкость ему не удалась.
— Ваше величество, — заговорил граф, — я не оправдал ваших надежд. Вы вправе…
Вилиам нахмурился и резко раскрыл ладони:
— Повремени с этим. Расскажи мне, что произошло. И, Единый бог, поднимись, наконец, с колен!
Симель убавила пламя под котелком, и, когда валлениец встал, подошла к нему, не забывая кланяться, как простая прислуга. Граф Фронадан стянул перчатки, негнущимися пальцами расстегнул у горла золотую застежку и отдал Симели свой плащ. Тяжелая мерзлая ткань вся покрылась ледяной коркой, и она повесила плащ на решетку камина, поближе к огню. Эмиссар сел в кресло и снова на нее покосился.
— Ну же! — король не видел повода для молчания. За окном мелькнула быстрая тень, и он устремил взгляд на птицу, примостившуюся на карнизе.
— Ровно двенадцать дней назад Годрик прервал свое уединение, — начал граф. — Он пришел ко мне ночью и в болезненном припадке сообщил, что собирается короноваться как единоличный правитель беренских земель.
— «Собирается», — повторил Вилиам. — Это его слова?
— Да, сир.
Король молча кивнул, продолжая смотреть в окно.
— Герцог был невменяем. Он понимал, что требует невозможного. Получив отказ, он сбежал, а на меня напали два десятка его солдат. По счастливой случайности мои люди успели прийти на помощь.
— Чего он ждал?
— Я не смог это узнать, ваше величество, — ответил эмиссар. Симель чувствовала, что он принимает раздражение короля на свой счет, но была уверена, что в действительности это не так.
— Когда следующим утром я отправился обратно, то вызвал герцога на поединок, чтобы
Вилиам кивнул, склоняя голову набок, как если бы к чему-то прислушивался. Ничего не говоря и не глядя на графа, он развернул небольшой свиток с последним беренским докладом и погрузился в чтение.
Эмиссар замолчал, хмуро глядя в пол. Несколько раз он поднимал голову, собираясь что-то сказать, но так и не решился прервать тишину. Король взглянул на него, на миг отвлекшись от пергамента:
— Прекрати. Ты виноват во всем этом не больше, чем я сам.
В комнате снова повисло молчание, нарушаемое лишь тихим стуком — замерзшая птаха попробовала клювом стекло. Вино начало подкипать и Симель захлопотала над кубками.
Она знала, как тяжело дался королю разговор с Лотпрандом об отправке войск под видом поискового отряда. И хотя принц не выразил ни тени сомнения в том, что нужно слегка нажать на беренцев, самого короля терзали сомнения. Он откладывал дату отъезда, все не решаясь на этот шаг — после Объединительной войны Корона ни разу не выступала против своих подданных.
Сегодня в нем что-то переломилось, и потухший взгляд изрядно напугал Симель. Она горько сглотнула и подошла к постели Вилиама, протягивая поднос с вином. Король взял кубок и сердито свел брови — похоже, он угадал ее мысли. Смущенная своей жалостью, Симель отступила на шаг и склонилась перед эмиссаром. Тот сомкнул руку на кубке, но не поднял его. Поднос отяжелел, и Симель встретилась с графом взглядом. Темные глаза внимательно смотрели на нее с обветренного лица, в них читалось подозрение. Он не понимал, кто она и почему не отослана прочь на время разговора. Изобразив очередной поклон, Симель опустила поднос и отошла, а валлениец сжал кубок, разглядывая на металле стенок красные блики.
— Прошу тебя, — сказал Вилиам, указывая на вино, — подкрепи силы.
Его слова прервал неприятный скрип — птица сорвалась с карниза и, мазнув крылом по стеклу, тяжело полетела к Северной башне. Проследив за ней, Вилиам снова взял бумаги и свернул их тугой трубкой. Казалось, он разрешил для себя некий важный вопрос.
— Итак, сегодня же состоится военный совет. Я хочу, чтобы ты во всех подробностях рассказал о событиях при дворе Годрика Беренского и ответил на некоторые вопросы. Так что сейчас можешь быть свободен.
Если граф и хотел сказать что-то еще, то было уже поздно. Одним глотком он проглотил вино и встал.
— Прежде, чем ты уйдешь, — продолжил Вилиам, — я хочу поблагодарить тебя за помощь, оказанную Короне.
Эмиссар приложил к сердцу правую руку:
— Служу вашему величеству.
Король жестом отпустил его и повернулся к Симели:
— Посмотри, открыты ли гостевые покои. Если нет, пошли за ключником. Затем позаботься, чтобы все знали — сегодня я спущусь в Тронный зал. Это все, — он отвернулся, показывая, что аудиенция завершена.