Леди-Бунтарка, или Я всё решу сама!
Шрифт:
Настоятельница улыбнулась гостям:
– Я сейчас попрошу поискать нужную вам девушку…
Движение было слишком быстрым, размазанным. Настоятельница и две жрицы, которые закрывали за гостями двери, сделали шаг вперед. В их руках блеснула сталь. Прочертила в воздухе узоры.
С булькающим хрипом посланники осели на пол, пытаясь зажать руками кровоточащие раны на шее.
У меня в глазах потемнело, желудок скрутило спазмом, а под горло подкатил комок.
Отвернувшись, я выдохнула, стараясь прийти в себя. На моих глазах только
Богиня, я ничего не понимаю!
– Сделайте так, чтобы это было похоже на драку с ворами в подворотне, – бросила приказом матушка Хиона. – Румия, а ты вернись в мой кабинет. Мы не закончили.
Первым желанием было бросить все, сбежать из этого ужасного места. Я понимала, что совершенно ничего не понимаю. Что больше даже пытаться не хочу.
А потом осознавала, что бежать-то мне и некуда. Если информацию до правителя донес мой супруг…
Да нет! Не может быть! Ему незачем так меня подставлять! Он ведь наоборот хотел меня защитить от всего, что сейчас тут происходит. А значит, Рэймонд не имеет никакого отношения к этому безумию. Он наслаждается горными видами и высматривает драконов.
И не имеет ни малейшего понятия о том, что сейчас происходит в столице.
Матушка Хиона ждала меня в своем кабинете, но больше на ее лице не было написано безразличия, только тревога. А руки, сжимающие кубок с вином, подрагивали.
– И как часто вам приходится убивать гостей? – с издевкой в голосе поинтересовалась я, проходя к креслу и присаживаясь на высокий подлокотник. Защищаясь подобным поведением.
– Как только они начинают претендовать на то, что принадлежит Мельхоме, – сухо отозвалась женщина. – Как скоро ты собиралась сообщить мне всю правду?
– Как только ты бы меня об этом спросила, – проговорила я, чувствуя, как тяжелеет взгляд настоятельницы.
– Вот и вырисовывается картина! – выдохнула матушка Хиона. – Я должна была догадаться, что твоя мать как-то связана с той историей. Ведь неспроста ей было крутить шашни с мужиком другой стихии. Да еще и ребенка записала как простого человека!
– Может, ты все же объяснишь мне? – изогнув бровь, поинтересовалась я, понимая, что сил на изображение холодности и высокомерия становится все меньше.
– Видишь ли, та сила, которой владеют вольные чародейки, может породить сильнейших воинов, которые в силах изменить порядок мира. Двадцать лет назад ходили слухи, что одна из нас предложила другим в кои-то веки воспользоваться даром Мельхомы. Уже тогда орден, получивший слишком много власти, злоупотреблял ею. Кто-то принял сторону этой чародейки, но большинство возмутилось. Мы не были готовы к войне, которую хотела она развязать…
Получается, что моя мать родила меня только для того, чтобы я стала оружием в ее руках? Все это было сделано только для уничтожения другой коалиции, которая имела свои взгляды на жизнь и магию?
С самого рождения я была пешкой в чьих-то руках? Задумана как пешка…
–
– Да, все так, – настоятельница на мгновение замолчала, а потом вздохнула и встала со своего места.
Женщина медленно подошла к одному из шкафов, выдернула из ящика большую деревянную шкатулку и вернулась к столу. Положив ладонь на украшенную узором крышку, она выдохнула:
– Ты права, Румия. Вот только…
Она отошла, позволила мне открыть шкатулку. Зашуршала бумага.
– Что это?
– Заключения о смертях, – тихо проговорила женщина, отвернувшись к окну. – Много детей и их матерей погибло девятнадцать лет назад. Их уничтожили не согласившиеся с поспешным решением одной из нас. Всех.
– Но… почему? – я ахнула, не понимая. – Это ведь…
– Вольные чародейки не были готовы к подобным переменам. Они порицали выбор своих сестер. Возможно, кто-то выжил. А возможно, ты осталась одна. Но то, что мертвы все бунтарки из наших рядов, факт.
– Но если они убивали всех особых детей, то почему жива я? – руки дрожали, мысли путались.
– Потому что ты родилась на год позже.
Я опустила взгляд на бумаги, которые сжимала в руках, а из глаз потекли слезы.
Мама хотела сделать меня оружием, а сделала мишенью.
– А как же вырождение магии? Оно, вообще, существовало на самом деле?
– Нет, конечно, – хохотнула колдунья. – Все это слухи, которыми орден удерживает в своих руках власть.
***
Тусклый свет пробивался через небольшое окошко под самым потолком, в углу камеры копошились крысы. Они бы с радостью приблизились к человеку, что был закован в особые кандалы из золотистого металла. Но даже без доступа к магии он внушал им страх. Видели грызуны в его зеленых глазах хищный блеск.
Рэймонд Риордан пошевелился, глухо застонал, чувствуя каждую мышцу, каждую кость. Выдохнул сквозь сжатые зубы.
Он не знал, сколько прошло времени с момента стычки в кабинете короля. Знал только, что успел уничтожить троих: представителя ложи, женщину из ордена и Сайда Хенского.
Помнил, что чары хлестали во все стороны, не заботясь о том, кого и как заденут. Били на поражение.
А потом тьма, артефактное золото и отсутствие магии. Он проиграл. Не только за себя, но и за Румию, на которую теперь началась охота.
Его хищная маленькая виверна теперь под ударом. А он не в силах ей помочь.
Дернувшись, королевский охотник звякнул цепями, которые ограничивали его движения, соединяли широкие массивные кандалы между собой.
Время текло медленно, лучи солнца практически не меняли свой угол падения. А потом по узким темным коридорам темницы раздались гулкие шаги.