Леди для короля. Оборотная сторона короны
Шрифт:
Встав перед зеркалом, я держала на весу украшение пытаясь понять, как бы оно выглядело на моей шее.
За пределами отражения все расплывалось. В голове все путалось. Руки казались тяжелыми.
Наверное, нужно было или выпить укрепляющего, или лечь спать, но я не могла сдвинуться с места.
«Оно пролежало там в столе много лет», – продолжал голос. – «Ему грустно. Что может быть опасного в украшении? Ты же понимаешь, что Сарда не стал бы тебе подсовывать опасную вещь».
Голос шептал и уговаривал, заползал в сознание змеей.
И
Глава 43
Открывать глаза не хотелось совершенно.
Меня мучала невыносимая жажда.
С трудом пошевелившись, я поняла, что мне что-то мешает встать с постели. На секунду в голове появилась мысль о каком-то несоответствии, но даже думать было больно, и я эту мысль отогнала.
К обычной в последнее время утренней слабости примешивалось непонятное чувство, но пока я была не в состоянии понять его истоки.
– Пить хочешь? – сонный голос возле уха заставил меня вздрогнуть.
Глаза раскрылись сами собой, но я тут же зажмурилась, потому что свет вызвал приступ мигрени, и в ответ я смогла только простонать.
Я понадеялась, что в моем жалобном мяуканье можно уловить согласие.
Меня подтянули повышена подушках и прижали стакан к губам.
Как же отвратительно пахло это зелье Идена… Фу, и на вкус оно лучше не стало.
Однако вместе с влагой в меня возвращались силы. Я чувствовала себя, как пересушенная земля, напитывающаяся жизнью под дождем, и через несколько минут смогла повторить попытку поднять веки.
В этот раз все прошло успешно, и я уставилась в заспанное лицо Эдуарда.
Небритое величество ни коим образом не смущался тем, что спал на моей кровати рядом со мной.
Будто так и надо.
К сожалению, я ощущала себя недостаточно окрепшей, чтобы устроить скандал, но ровно до того момента, пока не увидела, что платье на мне расшнуровано.
Краска бросилась мне в лицо.
Это уже слишком!
Спрашивать, как Эдуард здесь оказался, было глупостью. Порталисту, который отлично знаком с этими покоями, ничего не стоило переместиться сюда. Интересоваться, что он тут делал, тоже смысла не было. По отпечатку подушки на лице было ясно, что король здесь спал. И не в первый раз. Если быть точной, то вторую ночь подряд.
– А что, Вингфолд рухнул? Королевская кровать под руинами? – просипела я.
– Все в порядке, кровать стоит на прежнем месте, – невозмутимо ответил Эдуард. – Это прекрасно, что ты интересуешься моей постелью.
От подобной наглости у меня перехватило дыхание.
– И что же помешало его величеству лечь именно на свою кровать? – скрипнула я зубами.
– Мне тут больше нравится. К тому же, фактически эта кровать тоже принадлежит мне, как и все в Королевстве.
– И платье на мне тоже принадлежит его величеству?
– Нет, платье твое, – щедро поделился король.
– А мне кажется, кто-то его
Эдуард нахмурился:
– Амелия, ты, конечно, прекрасна, но ты была не в форме для того, на что ты намекаешь.
– Я, ваше величество, ни на что не намекаю. Я не понимаю, как вам пришла в голову эта, несомненно, потрясающая мысль, лечь здесь спать, да еще и поработать моей горничной!
– Ну, я уже был твоей горничной, и тогда ты не жаловалась, – хмыкнул Эдуард.
Я почувствовала, как покрываюсь красными пятнами, под его насмешливым взглядом.
Когда в охотничьем замке его величество шнуровал мне платье, у меня не нашлось слов от смущения.
Если так подумать, то нас с королем связывали довольно странные отношения. То, что было приемлемо в детстве, сейчас носило пикантный оттенок. И если в том же охотничьем замке, когда мы разговаривали с Эдуардом лежа на кровати, я не видела в этом ничего особенного, то теперь… Я не могла не чувствовать, что рядом со мной лежал мужчина.
Я осторожно скосила глаза, чтобы посмотреть в каком виде его величество присоединился ко мне. Он был достаточно одет, чтобы не переживать о своем целомудрии, но недостаточно, чтобы не волновать мое сердце.
Смуглая кожа в вырезе распахнутой на груди белой рубахи заставляла мои щеки гореть.
– И вам так понравилось, что вы не можете остановиться? – разозлилась я. И в большей степени я злилась именно на себя за свою слабость перед Эдуардом.
– Если бы я делал то, что мне нравится, я бы не ограничился шнуровкой, а оставил бы тебя в одном ожерелье.
Возмутительные слова Эдуарда, произнесённые ровным тоном, лишили меня дара речи.
Да. Дель была права: его величество заявил о своём мужском интересе совершенно однозначно. Оставить меня в одних драгоценностях?
Я прикоснулась к нагретым кожей камням, которые почти не ощущались, и снова вздрогнула. Ожерелье!
Оно все еще было на мне, а я даже не помнила, как застегивала его!
Меня, наконец, насторожило то, что в постели я во вчерашнем платье, а не в сорочке! И вообще я вчера не ложилась спать!
Я вспомнила и ненавязчивое бормотание, и гипнотический блеск драгоценных камней, и тяжесть в руках, и туман в сознании…
С запоздалым ужасом я судорожно бросилась искать замочек на ожерелье, но нервы заставляли пальцы дрожать, и, отбросив всю язвительность, я взмолилась:
– Ну помоги же мне Дуду!
– Ты меня в гроб вгонишь, Мими, – вздохнув, Эдуард потянулся ко мне, и я упёрлась ему в грудь макушкой, подставляя шею.
От него остро пахло корицей и металлом.
Никогда бы не подумала, что это настолько мужской и будоражащий запах.
Сильные пальцы выпутали пряди, намотавшиеся за ночь на звенья, и мне показалось, что они ласково погладили позвонки. Я закусила губу. Это было слишком приятно и волнительно. Наконец, освободив меня от проклятого ожерелья, Эдуард убрал волосы от моего лица и внимательно посмотрел мне в глаза.