Леди Джейн
Шрифт:
– Очень, очень вам благодарен, – пробормотал обрадованный старик и, вежливо расшаркавшись со всей компанией, отправился домой – вдали от суеты размышлять о своем триумфе.
Пэшу делает покупку
– Вчера, когда леди Джейн пропала, – рассказывала Пепси матери на другое утро, – мадам Жозен нисколько не встревожилась! Мне кажется, она совсем не заботится о ребенке; лишь бы девочка не мозолила ей глаза – вот все, что ей надо. А как она волнуется всякий раз, когда исчезает ее противный сын!
– Ну, с этим сокровищем у нее хлопот полон рот, – заметила
– Мамочка, дорогая! – воскликнула Пепси, нежно целуя мать в щеку. – Мамочка, а ты думала над тем, о чем я тебя просила?
– Думала, милая, много думала, да только ничего еще не придумала.
– Но ведь у тебя есть деньги в банке?
– Я не трону этих денег, дитя мое. Если со мной что-нибудь случится, и ты останешься одна...
– Молчи, мамочка, молчи! – перебила ее Пепси. – Тогда деньги мне не понадобятся, потому что если ты умрешь, я тоже умру.
– Надеюсь, Господь этого не допустит. Но как бы то ни было, этих денег я не трону. Я должна быть уверена, что ты хоть немного обеспечена. А что до фортепиано, то оно сто?ит дорого. И потом, что сказали бы твои дядя с тетей, узнай они, что я потратила предназначенные тебе сбережения?!
– Они сказали бы, что ты пошла у меня на поводу, – лукаво ответила Пепси.
– И впрямь основательная причина! – засмеялась Мадлон. – Нет, не будем брать деньги из банка. Но потерпи немножко, милая, а я уж постараюсь исполнить твое желание.
– Если бы только поскорее, мамочка, – не унималась Пепси. – Знаешь, мадемуазель Диана говорит, что леди Джейн делает большие успехи, но ей необходимо заниматься дома. Я не могу смириться с тем, что девочка будет отставать потому, что нет фортепиано. А ведь на мадам Жозен рассчитывать нечего... Мамочка, ты же потом могла бы продать его. – И Пепси пустилась красноречиво доказывать, что при благоприятных обстоятельствах из леди Джейн получится настоящая артистка. – Ее надо учить сейчас, пока пальчики еще гибкие; ей необходимо играть часа по два в день... Не надо мне моих денег, лишь бы я знала, что мы сделали для нее все возможное! Мамочка, милая, обещай, что скоро купишь фортепиано! Обещаешь?
Мадлон обещала постараться, потому что и она всем сердцем желала Джейн добра. Что же касается Пепси, то она не остановилась бы ни перед какими жертвами, чтобы доставить удовольствие леди Джейн.
Но не одни Мадлон и Пепси любили девочку почти материнской любовью. С первого же дня, как девочка-сирота заглянула в грустные, измученные глаза Дианы д’Отрев, для этой одинокой женщины открылась новая жизнь, и новая надежда озарила ее унылые дни. Присутствие ребенка ее несказанно радовало. Будь ее воля, Диана бы совсем не отпускала от себя девочку, ведь самыми счастливыми
Вначале креолка всячески старалась втереться в семью д’Отрев, и мать с дочерью были вынуждены дать ей решительный отпор. С подчеркнутой вежливостью ей дали понять, что если они и принимают племянницу, это еще не значит, что будут рады и тетке.
Мадам Жозен молча проглотила обиду, но в душе поклялась, что так этого не оставит. «Я покажу им, как пренебрегать мною! Нищая важничает! Погодите, мадемуазель Диана, дайте срок – все узнают о том, что мне Мышка рассказала про вас!.. Ишь, гордячка! Воображает, что я позволю оскорблять себя».
Пока она строила планы мести, мадам д’Отрев и Диана обдумывали, как бы вырвать ребенка из когтей старой ведьмы.
– Ужасно, что девочка во власти этой женщины, – говорила Диана. – Тут какая-то тайна, и мы должны ее раскрыть. Будь у нас лишние деньги, я бы непременно наняла адвоката... Конечно, если эта Жозен действительно ближайшая родственница, у нее есть законные права на малышку, которых никто не оспорит; но я думаю, что девочку можно было бы выкупить. Мне кажется, эта Жозен за деньги на все готова.
– Пустое, Диана! Что ты с девочкой будешь делать? – заметила осторожная мадам д’Отрев.
– Вы, мама, ее удочерите, а я буду воспитывать.
– Все это одни фантазии, мой друг. Денег у нас нет и никогда не будет. И потом, страшный риск брать ребенка, тем более что неизвестно, кто были ее родители. Я и сама думаю, что тут есть тайна, и была бы рада, если бы она разъяснилась. Но это не наша забота, у нас и своих довольно.
– Ах, мама, что вы говорите! Неужели бедностью можно оправдать эгоизм?! – воскликнула Диана с упреком в голосе.
– Что делать, мой друг! Так всегда бывает. Бедному только и остается, что думать о себе. Кто еще о нем подумает? Правда, ты и в этом случае исключение – ты больше думаешь о других, чем о себе. Взять хотя бы эту птицу... Мадам Журдан обязана заплатить тебе за нее.
– Мама, чем же она виновата? Она не смогла продать птицу. Несправедливо вводить ее в убытки. Не ее вина, что на птицу нет покупателей. Она ведь не заказывала мне новую модель. Что же делать, если мне работа не удалась!
– Удалась, Диана! Работа превосходная – птица как живая.
– Мадам Журдан говорит, что покупателям не нравится клюв, – робко заметила Диана, – и шею находят слишком длинной.
– Это только доказывает, как мало они смыслят в орнитологии, – сердито отозвалась мать.
– Да я уже решила больше не браться за новые модели. Буду мастерить своих утят и канареек, и довольно с меня.
– А разве я не остерегала тебя с самого начала? – не унималась старуха. – Я всегда говорила, что ты слишком честолюбива, Диана.
– Ваша правда, мама, я слишком честолюбива, – поспешила согласиться дочь.