Леди и Волк
Шрифт:
— Конечно, милорд. Они лежат на стуле. Сейчас я подам вам.
Когда Стефан отвернулся к очагу, что-то бубня себе под нос, Европа подтолкнула Кэтрин. Девушка быстро взяла требуемые предметы и вложила их в протянутую руку Стефана. Тогда кормилица, добродушно улыбаясь, бесшумно покинула комнату, а девушка расстегнула пуговицы и засучила рукава.
— Европа, я хотел бы поговорить с Кэтрин, как можно быстрее, — произнес Стефан, задумчиво намыливая губку. — Подумай, как это можно осуществить. Я знаю, что это очень опасно, но мне необходимо ее увидеть.
Не
— У тебя все получится, — продолжил он. — Я начинаю думать, что ты можешь достать луну с неба, когда это очень надо.
Сожалея, что Европа не слышит этого комплимента, девушка опустилась на колени и обвила руками грудь Стефана.
От неожиданности он вздрогнул, но вскоре расслабился, ощущая под водой ласковые движения рук.
— Европа, что с твоим руками? — пробормотал он, прикасаясь к тонким рукам Кэтрин.
Девушка тихо рассмеялась.
— Что-то не так, милорд?
— Нет, все замечательно! По крайней мере, я теперь спокоен, что ты не обознаешься.
— Безусловно, что-то напоминает тебя, хотя можно было бы перепутать с Европой.
Стефан повернулся, разбрызгивая воду, и неожиданно поцеловал девушку. Его губы, словно высеченные из мрамора, были теплыми и влажными. Кэтрин ответила с такой страстью, что, казалось, хотела проглотить его целиком.
Оглядев Кэтрин с ног до головы, Стефан состроил недовольную гримасу и сказал:
— Ты полностью одета. Очень жаль.
— Но это легко исправить. — Девушка подошла к очагу. Сняв накидку, она повесила ее недалеко от кровати. Когда она стала расстегивать платье, Стефан откашлялся и подозвал ее к себе.
Внезапно он стал серьезным, и глаза его наполнились печалью.
— Что случилось, Гай? — с беспокойством спросила Кэтрин, присев на гладкий край лоханки.
— Я боюсь, что был слишком эгоистичен все это время, и сейчас прошу тебя ответить на один вопрос. Когда в Даунинг-Кросс ты пригласила меня разделить с тобой постель, это было твое решение?
Девушка недоверчиво улыбнулась.
— Вы сами знаете, милорд!
— Но твоя клятва! Я заставил тебя нарушить ее!
— Нет! — решительно сказала Кэтрин. — Мы оба причастны к этому. Таков был мой выбор. И я не жалею.
Стефан в задумчивости смежил веки. Когда он их открыл, в его глазах мелькали тени далекого прошлого.
— Я поняла, что не смогла бы стать счастливой, постоянно возвращаясь к памяти умершего брата. Это было мое решение — остаться с тобой.
Кэтрин всей душой хотела доказать Стефану, что счастлива, хотела заставить поверить ей.
Ее руки снова скользнули к пуговицам. Пока они одна за другой расстегивались под легкими движениями тонких пальцев, девушка не сводила с него взгляда. Стефан был похож на скульптуру греческого бога, который большую часть времени проводил на земле, соблазняя смертных. Кэтрин поднялась и скинула одежду. Обнаженная, она молча ждала, когда Стефан обратит на нее свой взор. Когда он сделал это, в его глазах загорелось желание.
— Как ты прекрасна! — прошептал он.
Кэтрин медленно
Дыхание Стефана стало неровным, по телу пробежала дрожь.
— Кэтрин! Только будь уверена, что ты хочешь именно этого! — простонал он.
Девушка не ответила. Слова были не нужны. Он должен был видеть, что ей нужно. Ее руки кружили и кружили по сильным плечам, по мускулистой груди, крепкому животу, опускаясь все ниже, к паху. Прикоснувшись к твердой возбужденной плоти, она остановилась.
— Я смотрю, твой факел уже зажжен, — сказала она приглушенным голосом.
Стефан лукаво улыбнулся.
— Ты зажгла его. И только ты сможешь погасить.
Кэтрин внимательно посмотрела в его глаза. Их взгляды скрестились. Зарождая друг в друге молнии чувственности и трепета, они соперничали силой вспышек с мерцанием звезд.
Стефан беспомощно смотрел, как Кэтрин входит в воду. Ни одна женщина не вызывала прежде в нем столько страсти. Но он решил, что это должен быть ее выбор. Превозмогая желание обнять ее, он схватился за края лохани. Кэтрин погружалась в воду.
Она не знала, сколько времени прошло, когда, счастливая и удовлетворенная, обнаружила, что смотрит на Стефана смущенным взглядом. Она была выпита им до дна. И теперь знала, что ее страсть к нему будет вечной. Прильнув к мускулистой груди, она думала лишь о том, как заставить эту вечность длиться всю жизнь.
Глава 20
На следующий день Стефан появился в Грейт Холле с намерением начать расследование по делу графини Розалинды. Это был рискованный шаг, поскольку минувшей ночью ему не удалось устоять перед прелестями Кэтрин. Воспоминания о ней невольно вызывали у него улыбку, столь неуместную на жестоком лице Ламорта. Он мог сосредоточить свои мысли на всем, кроме костра для еретиков.
На столе стояли две большие свечи и распятие, принесенное из церкви. Здесь же французские солдаты расставили полукругом скамьи, предназначенные для баронов. За ними располагались купцы и рыцари. Все ожидали начала спектакля. Роберт, Марлоу и Розалинда заняли почетные места на стульях.
Во Франции инквизиторы обходились без зрителей, однако Стефану было необходимо уличить старшего брата в клевете публично. Сначала он обратился ко всем присутствующим на французском языке, затем на латыни, делая вид, что читает наставление инквизитора. Ощутив в зале благоговейный страх перед таинственной церемонией, он захлопнул книгу и положил ее на стол.
— Сегодня нам предстоит важное и серьезное судебное разбирательство, — начал он трагическим голосом. — Леди Розалинда, графиня Блэкмора обвиняется в поклонении языческим идолам и обрядам. Если она будет признана виновной в этом грехе, то будет приговорена к сожжению на столбе.