Леди любят артефакты
Шрифт:
Вышла из лифта и неторопливо проследовала в коридор, ведущий к рубиновой гостиной. А оказавшись у двери, постояла с минуту, чтобы унять быстро бьющееся сердце. И только затем чинно вошла внутрь.
В гостиной уже зажгли лампы, и большая хрустальная люстра бросала радужные блики на заалевшие от закатного солнца стены. Маргулис что-то мелодично помешивал у чайного столика, а маленькая девочка даже не обернулась на звук открывшейся двери, продолжая стоять ко мне спиной. Тонкие косички, перетянутые голубыми лентами, заканчивались на хвостах двумя кудрявыми помпонами волос,
Я на мгновение застыла, разглядывая ее. О, что это была за дама: зеленоглазая, с огненно-рыжими волосами и чувственными губами, она, и в простом, но, без всякого сомнения, очень дорогом вдовьем платье казалась воплощением изящества. Темно-бордовые траурные гранаты в черненом серебре только подчеркивали белизну и нежный изгиб шеи.
— Вот и мисс Лавлейс пожаловала! — проскрипел дворецкий. В его голосе сквозил упрек, мол, кто ты такая, чтобы позволять себе подобное. В ответ я лишь кисло улыбнулась, стараясь не так пристально разглядывать леди Ричардс. Представить не могла, что она так молода и… хороша собой. У Тони действительно есть повод для беспокойства».
— Добрый вечер, — поздоровалась я, ловя на себе несколько изумленный взгляд леди.
Она подняла бровь. Наверное, ожидала книксен, только вот я не собиралась кланяться: мое происхождение не ниже ее, и показать это следует сразу.
Мистер Маргулис укоризненно воззрился на меня и, кинув в бокал кубик льда, поднес его леди.
— Это и есть та самая гувернантка, — пояснил он шепотом, но так, чтобы я точно услышала. Поклон, с которым дворецкий передавал напиток, показался мне слишком уж подобострастным. Леди поблагодарила его легким кивком и, отложив в сторону веер, отпила глоток.
— Мисс Катарина Лавлейс. Это ваша воспитанница — юная леди Беатрис, — сказал дворецкий, и девочка, наконец-то, обернулась.
Ее лицо, обрамленное мелкими кудряшками, несмотря на хмурый вид, оказалось очень хорошеньким. Малышка была голубоглазая и курносая, с россыпью светлых веснушек на щеках и маленькой ямочкой на подбородке. Эта черта словно норовила оповестить всех окружающих о природном упрямстве хозяйки и, тем не менее, была очень милой.
— А это леди Ричардс, наша частая гостья и близкая подруга хозяина дома, — с придыханием продолжал дворецкий.
Не удивительно, такие красивые женщины могут вызвать оторопь даже у стариков, вроде Маргулиса.
— Можете называть меня леди Камилла, — некоторое время она с любопытством рассматривала меня, слегка склонив голову набок, а потом, широко улыбнулась и требовательно обратилась к девочке: — Бетти, дорогая, а вот и подходящий момент, чтобы показать новой гувернантке, чему я сегодня тебя научила.
Беатрис молча поглядела на меня и, казалось, совсем растерялась. Плечи ее поникли и она опустила глаза. Артефактный ковер у ее ног стал темнеть, после чего налился чернильным узором.
Вдова, судя по всему, совсем этого не замечала, покачивая носком туфли над краснеющим ворсом. У нее-то, видимо, было просто отличное настроение.
— Милое
Камилла продолжала улыбаться, но в голосе ее появились нотки легкой досады, как это обычно бывает с людьми, которые не привыкли к отказам. Бетти, похоже, тоже их уловила. Ковер около нее пошел зелеными пятнами.
— Рада знакомству, мисс, — пробубнила она.
— Взаимно, — я старалась, чтобы ответ прозвучал мягко и доброжелательно.
— Позвольте вам сказать… — девочка подняла на меня глаза и, запнувшись, снова уставилась себе под ноги.
— Продолжай, — подбодрила ее Камилла, приподнимая бокал, будто собиралась произнести тост в честь малышки.
— Позвольте вам сказать, что ваше платье очень… красивое.
Я немного обомлела, потому что мой наряд выглядел сейчас совсем непрезентабельно. Особенно, здесь, в роскошной обстановке рубиновой гостиной и рядом с дорогим платьем вдовы. Я не могла конкурировать даже с маленькой Беатрис в темно-синем жакете с серой юбкой плиссе. После полета на цеппелине и езды по проселочным дорогам, даже костюм дворецкого выглядел свежее и приличнее.
Тишину, повисшую в комнате, нарушил предупредительный шепот вдовы:
— Без меткого сравнения, комплимент превращается в жалкий огрызок.
Меня до глубины души возмутила и сама подсказка, и то, как Камилла специально произнесла ее так, чтобы все присутствующие ее непременно услышали.
Я не удержалась и метнула в сторону вдовы осуждающий взгляд. А потом вспомнила о чудо-ковре. Так и есть! Он начал зеленеть! Сделала шаг назад. Не хватало еще, чтобы и мои эмоции выдавал!
Тем временем, ворс вокруг девочки преобрел стыдливо-оранжевый цвет.
— Очень красивое платье, потому что похоже на землю, — мучительно выдавила из себя Беатрис.
И снова наступило молчание. Неловкое и гнетущее. Правда, его тут же рассеял звонкий смех вдовы.
— Ох, Бетти, какая же ты… — Камилла не стала уточнять, только взмахнула рукой, вытирая невидимую слезинку, и обратилась уже ко мне: — Мисс Лавлейс, не обижаетесь на нее.
«И не думала», — хотела сказать я, но собеседница продолжила, не дав мне возможности вставить и слова.
— Малышка, мы простим тебя за неопытность. Юность не порок, дорогая. Но в следующий раз, если нечего хвалить, говори о глазах. Они у всех прекрасны. Ваши, мистер Маргулис, например, лучатся мудростью и опытом прожитых лет.
— Кхм, премилостиво благодарю, — губы дворецкого дрогнули в подобии улыбки, и он поклонился.
— Вот видишь! — вдова торжествующе подняла бокал к потолку.
Это было очень странное зрелище: суровый мистер Маргулис, кажется, засмущался. Во всяком случае, кончик его носа покраснел, щеки были розовыми, а глаза поблескивали, будто на них навернулась слеза. Неужели он принял слова гостьи за чистую монету? Как можно было не заметить скрытого оскорбления?
Ковер под Маргулисом был все таким же нейтрально-бежевым. Ладно, мне тоже стоит успокоиться.