Леди Маллоу
Шрифт:
— То же самое говорю и я. Но моя жена твердит, что виною всему общее плохое состояние внутреннего убранства. Нам следует закупить многие мили генуэзского бархата, целые акры ковров, обои с узорами, выполненными вручную, новые канделябры и массу других вещей. Какое Тайтусу до всего этого дело, спрашиваю я вас?
— Блейн! Это не только ради Тайтуса. Мы тоже живем здесь.
— Я вернулся исключительно ради Тайтуса, Насколько тебе известно. Давай позаботимся о том, чтобы просто сохранить имение для него, как мы намеревались
Сара вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд его черных глаз.
— Вам не кажется странным, мисс Милдмей, мое желание обеспечить наследство для сына?
Он был лучшим актером, чем она, но также и порядочным фарисеем, делая вид, что лично ему усадьба Маллоу не нужна, хотя отчаянно сражался за нее многие месяцы.
— Блейн, мисс Милдмей не интересуют твои личные планы, — одернула его Амалия.
Блейн ухмыльнулся. При этом на щеке обозначилась глубокая ямочка.
— Разве? Даже тот факт, что я пообещал завтра в церкви прочесть отрывок из Священного писания?
Амалия зажала рот рукой, сдерживая восклицание. Впервые за все время она как будто развеселилась.
— Ты?
— Да, я. Пока ты отдыхала, приходил викарий. Таков обычай. Мой отец всегда это делал.
Амалия весело рассмеялась.
— Прости, дорогой. Но сколько времени ты не касался Библии?
— Если ты полагаешь, что в море я чувствую себя более уверенно, то я готов с тобой согласиться. И, тем не менее, вы будете завтра в церкви вместе с Тайтусом. Пусть узнает заранее, что ему предстоит в будущем.
После этого ужин при свечах протекал довольно мирно; даже леди Мальвина воздерживалась от слишком скандальных реплик. Затем Блейн сидел, развалившись в кресле перед камином, задрав свой длинный нос к потолку, леди Мальвина дремала, а Амалия рассеянно бренчала на пианино, пытаясь изображать из себя светскую даму.
— Мы должны устраивать у себя званые вечера, Блейн.
— Разве ты забыла, мы приехали сюда отдохнуть.
— Какой вздор. Ты никогда не устаешь. А процесс не потребовал много сил, ведь ты не сомневался в том, что выиграешь его. Кроме того, здесь есть люди, которые ожидают приглашения в усадьбу. Старые друзья. Разве не так, мама?
Леди Мальвина, вздрогнув, пробудилась.
— О, конечно, многие ждут. Но я предупреждаю, все подобные вечера скучны до боли в скулах.
— Не составите ли список, мама? В конце концов, после двадцати лет отсутствия Блейн уже не знает, кто сейчас проживает в нашей местности.
— Верно, — пробормотала леди Мальвина. — Но ты помнишь Фортескью, сынок? — Ее голос внезапно прозвучал неуверенно и тревожно.
— Полковника? Ну, разумеется. Он все еще жив?
Леди Мальвина с облегчением вздохнула.
— Ты думаешь, что-то в состоянии убить его? Семейства Визи и Бланта тоже здесь.
— Вот видишь, — заявила Амалия с торжеством. — Мы устроим званый вечер при
Блейн сладко потянулся.
— Вполне респектабельное начало, как видишь. Но ты не боишься, дорогая, что здесь тебе станет слишком много известно из моего прошлого?
— Не думаю, — сверкнула глазами Амалия. — Даже о красавице Марии? А, мама? Мисс Милдмей шокирована!
Сара отрицательно покачала головой.
— Я не шокирована, а просто очень устала, позвольте пожелать вам спокойной ночи.
Блейн вскочил на ноги.
— Мы надеемся увидеть вас утром в церкви. — Он умышленно не сводил глаз с ее шеи, а затем, как бы спохватившись, весело добавил:
— Вы, быть может, даже научите меня правильной дикции? Судя по вашему скептическому взгляду, вы принимаете меня за совершенно безграмотного матроса.
— Блейн, — проговорила Амалия резко. — Мисс Милдмей устала. Не задерживай ее. Спокойной ночи, мисс Милдмей.
— Спокойной ночи, — пробормотала Сара и поспешила вверх по освещенной лестнице.
Как может человек быть таким лицемером? Ей казалось, что он догадывается о ее подозрениях и находит ситуацию забавной.
Но, по крайней мере, он не имел ни малейшего представления о планах Амброса. У нее в руках самый крупный козырь.
ГЛАВА 8
Заполняя дневник этой ночью, Сара столкнулась с серьезными трудностями. Она хотела прежде всего выпукло отразить откровенное лицемерие Блейна, связанное с предстоящим чтением в церкви отрывка из Библии, но одновременно в памяти всплыли его слова, в которых выражалась решимость сохранить усадьбу Маллоу и все состояние для своего сына. Никто не усомнился бы в искренности Блейна, когда он произносил эту фразу. И он вел себя так, будто привык считать себя хозяином обширных владений. Причем все его поступки были не заученными, а совершались бессознательно и выглядели вполне естественно, словно эти качества были свойственны ему от рождения.
Между тем не подлежало сомнению, что леди Мальвина была все-таки не совсем уверена в нем и старалась заполучить как можно больше — денег или драгоценностей, — пока существовала такая возможность. Но с другой стороны, старуха искренне привязалась к Тайтусу и была абсолютно убеждена — или сознательно заблуждалась, — что он ее внук.
« Все необычайно сложно переплелось, — писала Сара в растерянности при свете свечи, горевшей на колике рядом с кроватью. — Пока нет никаких реальных доказательств. Но завтра я смогу понаблюдать вблизи за местными прихожанами и посмотреть, как они станут приветствовать новое семейство».