Леди на монете

Барнс Маргарет Кэмпбелл

– Да, конечно, – мрачно согласился Карл.

В тот момент, когда Леннокс повернулся к королеве, чтобы в свою очередь поцеловать ее протянутую руку, Карл поцеловал Фрэнсис в щеку, давая всем понять, что поздравляет ее. Однако глаза его горели гневом и злым весельем, и Фрэнсис сразу же поняла это. Отведя ее немного в сторону, он сказал:

– Вы распущенное существо, Фрэнсис! Умная, бессердечная девка!

– Ваше Величество, пожалуйста!.. Фрэнсис смотрела на него с мольбой.

– Первый раунд вы выиграли! – сказал Карл. – Но – Бог свидетель! – второй раунд – мой!

Глава 18

Если бы даже Карл и хотел скрыть помолвку,

королева и Фрэнсис помешали бы ему сделать это, и к концу вечера во дворце уже не осталось ни одного человека, который не знал бы о ней.

Леннокс был в восторге от той тактики, которую избрала его невеста, и он считал, что удачное начало гарантирует им успех и в дальнейшем. Однако сама Фрэнсис вовсе так не думала, хотя королева демонстрировала искреннюю радость и в тот вечер долго не отпускала ее от себя, обсуждая планы на будущее. Екатерина почти ничего не знала о Ленноксе, но не сомневалась в его искренней любви к своей самой преданной и прекрасной фрейлине, а это, по мнению королевы, и было самым важным. Она уже давно подозревала, что веселость и беспечность – всего лишь маска, под которой скрывается сильный, волевой характер, который и должен помочь Фрэнсис обрести счастье в семейной жизни.

Король, чувствуя, что на него направлено немало любопытных взглядов, прекрасно играл свою роль. Он был весьма сердечен с Ленноксом, игриво-вежлив с Фрэнсис и внешне ничем не выражал своего волнения. Никто толком не понимал, к чему приведет эта новая ситуация, но многие цинично полагали, что замужество Фрэнсис только на руку Карлу.

Уже в течение первого вечера Леннокс постарался сделать так, чтобы все поняли – они женятся по любви. Не только королева поняла, что он влюблен во Фрэнсис, и он вовсе не отрицал этого.

Что же касается Фрэнсис, которая всегда была ослепительно хороша, то в ее облике появилось что-то новое – улыбка стала более открытой и лучистой, а глаза радостно блестели.

Это освобождение, подумала Барбара Каслмейн, которую известие о помолвке Фрэнсис очень удивило. Она никогда не хотела быть его любовницей, и сейчас она надеется освободиться от него, сохранив все свои прежние привилегии. Однако вряд ли Карл так легко пойдет на это. Конечно же, Барбара не могла не думать и о том, какую пользу для себя она может извлечь из замужества Фрэнсис, с которой у нее уже давно не было никакой дружбы, а только видимость хороших отношений. Ревность уже давно превратила Барбару в недоброжелателя Прекрасной Стюарт, к тому же она не могла простить Фрэнсис того, что по ее вине она поссорилась с Букингемом. После неудачной попытки заманить Фрэнсис и короля в ловушку их отношения практически прекратились, хотя Букингему удалось уговорить Барбару забыть ссору, и внешне все выглядело по-прежнему.

Уже много месяцев назад Барбара поняла, что больше не имеет над королем никакой власти, хотя время от времени он появлялся у нее в качестве любовника. Она прекрасно понимала, что именно привлекает к ней Карла, и не сомневалась в том, что если Фрэнсис уступит ему, и этим редким визитам быстро наступит конец.

Именно поэтому ее вполне устраивало, что Фрэнсис не просто выходит замуж, а совершенно очевидно влюблена в своего будущего мужа: короля неминуемо ждет разочарование, и у нее появляется шанс восстановить свое влияние. Чем больше унижений король будет вынужден снести от Фрэнсис, тем лучше для нее, Барбары, думала она со злостью.

В тот вечер король вел себя так, что ему удалось ввести в заблуждение и королеву, и влюбленных. Но не Барбару, которая была более проницательна, чем

они. Она прониклась уверенностью в том, что он постарается помешать Фрэнсис, но сделает это тайно и тонко. Даже Прекрасной Стюарт не дано права обижать его безнаказанно. Он может отомстить Фрэнсис разными способами, и в тот вечер, вернувшись к себе, Барбара провела в спальне несколько часов, обдумывая многочисленные варианты.

В то же самое время Екатерина и Карл тоже обсуждали последние события. Каждый из них имел собственные апартаменты, однако королеве нередко приходилось проводить ночи одной в огромной двуспальной кровати, которая занимала чуть ли не всю их супружескую опочивальню. Карл, если бывал в хорошем настроении, прежде чем уйти к себе, обычно проводил с королевой час-другой, обсуждая события минувшего дня.

Какой бы усталой Екатерина ни чувствовала себя, она никогда не отказывалась от этих бесед. И в тот вечер она сидела, расчесывая волосы, которые очень испортились во время болезни, но уже заметно отросли и, к ее радости, постепенно приобретали былой блеск и живость.

Королева очень привлекательно выглядела в своем шелковом пеньюаре, но Карл не обращал на это никакого внимания, хотя, как обычно, она была с ним нежна и ласкова. Король не предполагал, что она может относиться к нему как-то иначе, и на самом деле он очень редко давал Екатерине поводы быть недовольной им.

Карл прекрасно знал, что королева испытывает отвращение к Барбаре Каслмейн, но вынуждена терпеть ее. Не сомневался он и в том, что она подозревала его и во многих других связях, но решил, что о его страсти к Фрэнсис она не догадывается. Ему не приходило в голову, что Екатерина может понимать Фрэнсис так, как только одна женщина понимает другую, и что она уже давно проникла в душу девушки, которая, обладая искренностью и порядочностью, не создана для роли королевской любовницы.

– Я не думаю, что эти препятствия, как вы их назвали, действительно имеют большое значение, – сказала Екатерина. – Конечно, Фрэнсис – украшение Двора, и нам всем будет ее очень не хватать, если она станет подолгу жить в деревне. Но ей уже пора замуж. Фрэнсис девятнадцать лет, и Леннокс – прекрасная партия для нее. Из нее получится великолепная герцогиня!

– Все не так прекрасно, как вам кажется, моя дорогая, – ответил ей Карл – Ей следовало бы выйти замуж за более надежного человека, чем Леннокс. В каком-то смысле на мне лежит ответственность за Фрэнсис. И моя сестра сказала бы то же самое, если бы я мог связаться с ней. Проклятая война!

– О Карл, я знаю, – быстро ответила Екатерина, которая не упускала случая поддержать его. – Я знаю, что вы не виноваты в этом. Все произошло из-за вероломства Людовика, из-за его обязательств перед Нидерландами! Но ведь всем прекрасно известно, что его волнует только одно – помешать Англии стать сильной морской державой! Когда он принял решение поддержать Данию и объявить нам войну, это, должно быть, сильно опечалило вашу сестру, потому что прервалась ваша связь с ней.

– Это не может длиться вечно! – с наигранной веселостью сказал Карл. – Бедная Генриетта, бедняжка… для нее это всего лишь одно огорчение из многих. Я очень рад, что в критический момент матушка оказалась в Париже и задержалась там, иначе она сошла бы с ума от страха за сестру. Она никогда так не беспокоилась обо мне, потому что знает, моя дорогая, что вы делаете все возможное для моего благополучия.

Екатерина улыбнулась, но ей не удалось скрыть иронию. Она постаралась вернуть короля к разговору о Фрэнсис, пытаясь понять, о чем он думает.