Леди не движется

Дивов Олег Игоревич

– Нет, – я покачала головой. – Не знаю. Он при мне набросал несколько моих портретов. Техника у него, конечно, поставлена. То есть навыки рисования прекрасные. Но… Харизмы нет. Не знаю, как объяснить. Все нелепо, не там, где надо, не так, как надо… Картину привез в подарок брату. Картина чертовски хороша. Вот удивительно – хороша. Но она совершенно не сочетается ни с офисом, ни с ним самим.

– Говоришь, портрет твой нарисовал?

– Да, стилом. На бумаге. Раз-раз – и все!

Август полез в нижний ящик стола, вынул стопку чистых листов. Посмотрел на меня исподлобья –

и принялся рисовать. Я дар речи потеряла. Нет, я знала, конечно, что он машинально выписывает орнаменты, когда думает. Но чтобы Август умел рисовать нечто осмысленное – для меня это открытие стало сюрпризом.

– Держи, – он протянул мне лист. – В таком стиле?

– М-да, – сказала я. – У тебя еще и получше.

– Вот именно, – кивнул Август. – Даже я умею, а я не художник. Мне просто руку поставили в школе. Подобные поделки не могут быть показателем мастерства. А та картина – ты ее зафиксировала?

– Естественно. Лови.

Я сбросила морской пейзаж ему на чип. Август вывел изображение на стену и уставился на него с легким изумлением:

– Он сказал, что имел в виду?

– Он назвал это «Романтическая полночь в Британском Гонконге».

– Очень интересно, – Август хмыкнул. – Делла, это копия картины Джеймса Уистлера «Ноктюрн: Солент» 1866 года, и изображен на ней никак не Гонконг, а пролив Солент между островами Британия и Уайт. Британский Гонконг в годы жизни этого автора выглядел ну совсем не так – это если допустить, что Уистлер там бывал, а он не бывал. Хотя поездил он немало. Интересный момент биографии: он вырос в России, там и рисовать учился, у него отец был американским инженером и строил для русских железную дорогу. Юного Уистлера даже хотели зачислить в престижное русское военное училище – как признание заслуг отца…

Я следила за его глазами и понять не могла: он что, меня так гениально дурачит? Судя по движению зрачков, Август не мог сейчас читать со своих линз информацию о картине и ее авторе. И не должен был: это дурной тон, от него отучают сызмальства. Порядочный человек не прикидывается эрудитом, а честно говорит, что пересказывает инфу из Сети… Но ведь уму непостижимо: шпарить без подсказки такие подробности о малоизвестном художнике, который творил восемьсот лет назад. Память у Августа феерическая, но кто такой Уистлер? Один из многих. Ладно бы там, Леонардо или Рафаэль какой-нибудь… Или Август на мне эксперимент ставит? Научился вытворять черт-те что с глазами?

– Жил Уистлер в Англии, после неудачного суда из-за картины «Ноктюрн: падающая ракета» переехал в Венецию, потом вернулся, прославился сам раньше, чем его картины, был светским львом, дружил с Оскаром Уайльдом…

Нет, физиологию не обманешь. Не читает он!

– Слушай, ты вообще всю мировую живопись знаешь? И вот так, едва глянув, сразу опознаешь картину?

– Ну что ты. Только культовые британские полотна. Это национальное наследие, его надо знать. В нашей школе была галерея. Масляные копии, между прочим, на холсте. А работы Уистлера, особенно пейзажные, очень трудно забыть или с чем-то перепутать. Чрезвычайно специфичный автор.

Тут-то я и вспомнила, что на холсте была полусодранная метка.

– А

если Бейкер купил ее где-то? А выдал за свою в расчете на то, что мы – полные невежды? Но зачем ему везти в свой офис – он же считал его своим – купленную картину? Хотя, конечно, она синяя… а ему синий нравится. Но мне подозрительно. Ладно, я поковыряю остатки метки. На досуге.

– Лучше я, – сказал Август.

– Почему?

– Потому что ты завтра улетаешь.

– Ты тоже собирался лететь. На Землю. На свадьбу сестры.

– Только я, в отличие от тебя, полечу не лайнером. У меня два часа назад яхта пришла. Так что будут все условия для работы в пути.

– Я тебе даже завидую.

– Зато тебе не придется после перелета находиться в компании нескольких сотен людей, как мне. Кстати, ты решила, что возьмешь с собой из одежды?

– Конечно, – удивилась я.

– То есть после коктейль-пати ты все-таки разобралась с дресс-кодом?

– Что? Нет, конечно, не до того было. А зачем, там вроде демократично будет…

Август тяжело вздохнул:

– Делла, ты собираешься отыгрывать роль будущей княгини Сонно. По легенде вы с Максом примирились. Рассел не знает, что это только легенда. И принимать он тебя будет в соответствии с ней. Значит, тебе предстоят минимум два танцевальных вечера, если не полноценных бала, несколько парадных ужинов, разнообразные вечеринки. И, само собой, охота. Для всего этого нужны определенные наряды. Для охоты, кроме того, тебе понадобится свое ружье. Рассел стреляет великолепно, он срочную в армии отслужил снайпером. В оружии разбирается, то есть абы что тебе брать нельзя.

Я слушала его с тоской. Ну, начинается… Как просто мне было раньше – надела парадку, и вперед. На все случаи жизни.

– Поскольку я предполагал, что ты даже не задумаешься над этой стороной вопроса, то кое-что подобрал тебе. – Август сбросил мне на чип пакет. – Посмотри. Там несколько вариантов на каждый случай, бери что нравится. Можешь заказать с доставкой сюда, а можешь съездить в бутик, до него три квартала, развеяться. Там уже все приготовлено.

Я поискала ценники. Не было.

– Так. А кто за это будет платить? Не факт, что мне по карману такие наряды.

– Клиент, – ответил Август. – Его идея – пусть платит. Я не вижу острой необходимости в твоей поездке к Расселу. Желательно, но необязательно. Макс считает, что обязательно. Я согласен с ним лишь в том, что ты нуждаешься в отдыхе.

Я скроила выразительную рожицу:

– Август, я, конечно, дисквалифицирована, но навыки-то у меня не отняли! Я не так устала, чтобы…

– Трудовое законодательство никто не отменял. Ты всего два дня как из госпиталя. Я не имею права нагружать тебя сейчас. Это первое. Второе – самое время нам с полицией разделиться. Банда действительно слишком хорошо осведомлена. Например, им известно, что я работаю по заказу Макса, а Макс нипочем не позволит подставлять тебя под пулю. Потому-то на тебя и напали. Они рассчитывали, что Макс, в страхе за тебя, разорвет контракт, из-за чего я вынужденно выбываю из игры. Полиции банда нисколько не боится, вот я – другое дело. Давай покажем, что их расчеты оправдались.