Леди Неукротимость
Шрифт:
— Действительно?
— Действительно. И еще одно. Тебе придется прекратить намеренно шокировать мою семью и друзей своими мужскими манерами и мнениями. Вы обременены женским телом, мисс Грей. Предоставьте быть мужчинами тем, кто создан для этого.
Она уже была готова достойно ответить, когда заметила, каким несгибающимся и напряженным кажется его тело и как краска отхлынула от его лица. И все же ее раздражение взяло верх.
— Я знаю, что ты расстроен смертью этого мальчика, но не стоит пытаться улучшить свое настроение, оскорбляя меня.
— Черт!
Он вырвал свою руку и отвернулся от нее. Она не могла понять, о чем
— Если ты не хочешь подвергнуться риску, что я затащу тебя обратно в Часовую башню, тебе лучше бы оставить меня в покое с моей верховой прогулкой.
Повернувшись на каблуках, Алексис удалился быстрыми шагами. Кейт посмотрела ему вслед, а затем вернулась в Доуэр Хауз, чтобы забрать свою шляпку и перчатки. Ее губы все еще покалывало от поцелуя. Проклятье! Он заставил ее испытывать желание, почти не приложив для этого никаких усилий, и она уже знала, что происходит, если он даст себе труд хоть немного постараться очаровать кого-либо.
Ей следовало бы отправиться с ним в Часовую % башню. Она хотела этого, но не могла. Она только что поняла, что ей нравится этот мужчина. Она не привыкла к этому. Она привыкла считать его наполовину змеем, наполовину сатиром. А еще хуже было то, что она боялась, что она испытывает слишком много чувств к Алексису де Гранвилю. И некоторые из этих чувств весьма ее беспокоили, например желание. Она хотела раздеть его, гладить и сжимать его мышцы, пробегать пальцами по его гладкой коже.
Это желание было вполне переносимо, пока он ей не нравился. Но он сбрасывал свою змеиную кожу дюйм за дюймом. Он был любящим другом Вэлу. Ему были небезразличны страдания других. Он был умным, храбрым, прекрасным, добрым. Может быть, «добрым» было не совсем верное слово. Сострадательным.
И он не был с Офелией в ту ночь, когда случился пожар. Алексис де Гранвиль мог быть раздражающе высокомерным, но она была уверена в том, что он не был лжецом. И кроме того, она уже узнала о том, что в ту ночь, когда погибла ее кузина, маркиз до поздней ночи разговаривал с Фальком. В общем и целом было очень неприятно узнать, что у твоего врага есть определенные достоинства и добродетели.
Он был богатым человеком. Он мог бы финансировать солдатский госпиталь и руководить им через подчиненных, оставаясь лично в стороне от этого. Он мог бы избавить себя от постоянной душевной боли, но вместо этого он отдавал свои собственные силы, и после того как она увидела его у постели умирающего солдата, она была уверена в том, что он отдавал им слишком много.
— Я схожу с ума, — пробормотала она. — Один поцелуй— и я потеряла рассудок, как упившийся старатель.
Она завязала ленты своей шляпки, натянула перчатки и направилась к замку. Он будет разъярен, если она пошлет за ним грума. Да к тому же никто из работающих на конюшне не отважится на это. Почему он этого желает, зачем скачет верхом так отчаянно и безрассудно? Его что-то преследует, беспокоит. Самые странные события могут заставить его нестись сломя голову по полям и перепрыгивать через изгороди. Стычка с Фальком была явным предвестником одной из скачек Алексиса. Раздумывая, Кейт прислушивалась к стуку своих каблучков на подъемном мосту. И
Она оступилась и чуть было не упала, а затем остановилась, подняв взгляд на зубья опускающейся решетки ворот. Любить?
Влюбилась. Проклятье! Что он себе думает?
Влюбилась. В этого обаятельного, вызывающего раздражение аристократа.
В любви не существовало учебников. Никакой учитель не мог дать ей набор математических теорем, которые подтвердили бы, влюбилась она или нет. Кейт, взбегая по ступенькам замка, вспоминала книги о любви, которые она прочла.
«Ромео и Джульетта» мало чем могли помочь. О любви с первого взгляда здесь не могло быть и речи, как она сама прекрасно знала. Кстати, слишком многие знаменитые влюбленные погибли. Антоний и Клеопатра, Гамлет и Офелия. Лучше об этом не думать.
Она стояла, снова снимая свою шляпку и размышляя о любви, когда мужской голос отвлек ее.
— Прошу прощения, мисс Грей.
Это был ричфилдский дворецкий Хэзлтон. Он всегда как-то смущал ее. Может быть, потому, что был больше похож на министра, чем на слугу. Она улыбнулась и кивнула ему.
— Пришли два джентльмена, — сказал он. — Мистер Манго Феттиплейс и мистер Осберт Снид.
— Это декораторы. Где они?
— В малой гостиной, мисс.
Беседа с Феттиплейсом и Снидом продолжалась почти до самого чая. Большая часть времени была потрачена на то, чтобы пресечь желание обоих декораторов набить Мэйтленд Хауз ненужными безделушками. Наконец она проводила обоих из гостиной, глядя, как они сгибаются под весом образцов и альбомов с эскизами.
— И запомните, — сказала она, стоя в дверях, — ни одного оленьего рога на стенах. Никаких чучел птиц под стеклянными колпаками. Никаких салфеточек. Никаких юбочек на ножках столов. Мне нужно много света, несколько картин, которые я выберу сама, и несколько зеркал, — она повысила голос, когда они стали заворачивать за угол. — И никаких пылесборников.
Феттиплейс обернулся, чтобы спросить у нее:
— Пылесборников, мисс?
— Перьев, искусственных цветов, восковых фруктов, картин из водорослей, мистер Феттиплейс.
— Как пожелаете, мисс Грей. Феттиплейс исчез за углом, и Кейт смогла наконец рассмеяться, что ей уже давно хотелось сделать.
— У тебя вкус, Кейт. Простоту и элегантность нельзя не оценить.
Кейт прижала руку к губам, чтобы подавить смех.
— Я не видела вас, леди Джулиана.
Мать Алексиса подошла к ней, окруженная своим кошачье-собачьим двором. Из-за угла выскочила обезьянка и бросилась в гостиную.
— Я должна поговорить с вами, моя дорогая. Джулиана заперла за Кейт дверь в гостиную и села рядом с ней на диван.
— Ваша помолвка, моя дорогая.
— Я знаю, что вы удивлены. Я не англичанка, и я не родилась в благородной семье. Джулиана похлопала Кейт по плечу:
— Тише, детка. Я очень к тебе привязалась. И я думала, что мы с тобой одного мнения о моем сыне. Именно поэтому я и не могу понять этой помолвки.
— Я думаю, я просто изменила свое мнение.
— Напрасно, — Джулиана отвела глаза от Кейт и, разговаривая, перебегала взглядом от одного предмета в комнате к другому. — Твое первоначальное мнение было верным, но я понимаю, что ты слишком долго подвергалась разлагающему воздействию Алексиса. Именно поэтому я должна сказать тебе правду.