Леди Печалей
Шрифт:
— Хватит! Хватит! У меня голова раскалывается. Если передо мной и правда Имриен, то, хочу заметить, лицо у нее слегка изменилось, а язык, судя по всему, пытается наверстать упущенное.
Приблизившись вплотную к решетке, эрт стал пристально рассматривать девушку.
— Она была такой же худышкой, как и ты. Выглядит твоя фигура так, будто у Имриен была сестра-близнец. Но у девочки были золотые волосы.
— Я покрасила волосы.
— Зачем?
— Это долгая история…
Эрт стоял со скрещенными руками и качал головой.
— Нет,
Рохейн схватилась обеими руками за прутья решетки и изо всех сил затрясла их.
— Послушай меня, тупоголовый эрт. Если не веришь, задай любой вопрос.
Сианад посмотрел на нее с сомнением.
— Как зовут мою племянницу?
— Муирна.
— Нет, это легко узнать. Придумал! Что произошло в Заброшенном городе, когда начался шанг?
— Ты сбросил талтри, встал около каменного дракона и закричал: «Вот он я — Собственной Персоной! Смотрите все! Я тоже оставил свою метку в этом городе! »
Глаза девушки выжидающе смотрели на него. Сианад повернулся к ней, словно видя в первый раз. Его скулы свело судорогой. Он очень мягко спросил:
— А твое лицо?
— Вылечила одноглазая колдунья.
— Голос?
— Тоже.
Рохейн почти перестала дышать.
Из глубины груди эрта вырвался рев. Сианад с разбега ударился о решетку камеры. Поспешив к хозяйке, Вивиана увидела, как она обнимается через прутья с узником, продолжающим орать. Обеспокоенные заключенные в соседних камерах тоже стали кричать.
— Шерна! Шерна! — восторженно повторял он. Оторвавшись от Рохейн, эрт стал отплясывать по камере. Появились стражники.
— А ну-ка всем замолчать!
— Оставьте его в покое, — приказала Рохейн.
Не обращая внимания на надзирателей, эрт продолжал петь и танцевать и делал это так интенсивно, что развязались тесемки на талтри и обмотались вокруг ног.
— Выпустите этого человека. Откройте дверь.
— Миледи, нам запрещено без разрешения, подписанного Королем-Императором, выпускать кого бы-то ни было. Этот человек — преступник. Его должны повесить.
Сианад тут же успокоился.
— Выходит, здравствуй и прощай, шерна, — сказал он.
— Нет, так не должно быть, — ответила девушка. — Мой дорогой друг, ты так же невиновен, как и я. Не сомневайся, все будет сделано, чтобы тебя помиловали. Сейчас мне надо уйти, но я скоро вернусь.
— Подожди! Муирна и Диармид живы?
— Да. Оба служат в Изенхаммере.
— Передай им весточку от меня. Ладно?
— И сообщить, что ты в тюрьме и приговорен к смерти? Позволить родным потерять тебя дважды?
— Да, ты права. У меня еще будет возможность посмотреть на них, когда я выйду из этой чертовой темницы. Вытащи меня отсюда поскорее, шерна. Мое горло страстно желает, чтобы его хорошенько
— Я обязательно вызволю тебя отсюда. Клянусь. И помни, что в ближайшие два дня тебе ни о чем не надо волноваться.
Они оставили его улыбающимся. Уходя, Рохейн повернулась к тюремщику и сказала:
— Обращайтесь с ним хорошо. Если поступите, как вам сказали, будете вознаграждены. Если нет, ответите перед герцогом Эрсилдоуном и герцогиней Роксбург!
— Он должен быть прощен. Его нельзя казнить.
Рохейн стояла перед Королевским Бардом во внутреннем дворе Каэрмелорского дворца.
— Но почему? — никак не мог взять в толк Эрсилдоун.
— Он хороший человек. Друг. Сианад спас мою честь и жизнь.
— Он преступник.
— Такой же, как и я!
— Никогда не говорите так, Рохейн. Я запрещаю вам.
— Но это правда. У Лестницы Водопадов…
— Вы взяли немного из клада, чтобы вернуться в город, и сразу признались в этом. Его величество не посчитал ваш поступок преступлением. Больше не стоит об этом говорить.
— В чем его обвиняют?
— Воры из банды Скальцо, которые были арестованы по вашему совету, выдали его. Похоже, в отличие от вас он вернулся к Лестнице Водопадов, чтобы украсть драгоценности. Это подтверждается и его собственным пьяным бахвальством в таверне. Не первый раз человек отправляет сам себя на виселицу, слишком разболтавшись за кружкой эля.
— Его хвастовство ничего не доказывает. Пустые слова и только. Воры обманули вас.
— Вы решительно настроены оставаться его защитницей? Я видел этого человека, не могу представить, что вы в него влюблены.
— Конечно, нет. Он мне как брат или дядя.
— Раз уж вы так просите, я отменю казнь, но помиловать может только Его величество.
— Тогда я попрошу аудиенции у Короля-Императора.
— Это невозможно. Он на севере, на войне, как вам известно.
— Почему я не могу поехать туда?
— Мой цветок, моя птичка! Как вас можно представить на поле брани? Подождите возвращения Его величества. До этого момента ваш друг будет жить.
По разрешению герцога Сианаду было дозволено, правда, в цепях и под охраной, каждый день приходить в одну из комнат. Рохейн разговаривала с ним часами, к великому удовольствию эрта, угощая его вкусной едой и вином.
Девушка выложила все, что знала о его семье. А потом, попросив поклясться, что он не выдаст секрета, поделилась воспоминаниями о своем прошлом, о чем она раньше не могла рассказать из-за немоты. Никому до сих пор она не говорила об этом, даже Маэве. Сианад узнал о ядовитом плюще, о жестоких обитателях Башни Исс. Многое узнал и о ее жизни служанки. Рохейн показалось, что с плеч свалился огромный груз, когда появилась возможность поделиться с кем-то тайной.