Леди Печалей

Дарт-Торнтон Сесилия

Из башни маяка можно было услышать пение Либан, бегущей вдоль рифов, а потом большая волна накрыла скалы и с рокотом откатилась назад в море.

Либан ушла вместе с ней.

С появлением луны буря успокоилась, переместившись на юго-восток. Ветер стих. Установился полный штиль. Как обычно, над гаванью и побережьем появились первые клочья тумана. Хотя еще не наступил рассвет, все жители острова высыпали на улицу. То тут, то там мелькал свет фонаря.

Непогода принесла много разрушений.

Больше того, выяснилось,

что под прикрытием шторма некоторые из суеверных островитян во главе с Джоном Скейлзом и его женой решили устроить самосуд и отправились за девочкой, которую приютила Элисейд Гроувз. Услышав об этом, староста деревни решил предотвратить несчастье. Вместе с несколькими законопослушными гражданами он отправился верхом к Южному мысу, чтобы остановить Скейлза.

Кое-кто из островитян рассказал, что видел, как над деревней пролетели три темные тени. Они были похожи на огромных птиц или стрелы и двигались в сторону вершины горы. Но поскольку островитян больше волновали насущные дела, на эти рассказы никто не обратил внимания.

Семеро всадников отправились назад по извилистой дороге к деревне, в сторону рыночной площади. Над головами плыла полная луна, украшенная завитками облаков. Старую деревенскую площадь заливало ее холодное, равнодушное сияние.

— Мне нужно найти Элисейд, — сказала угрюмо Рохейн. — Она должна быть здесь, в деревне.

Лошадь танцевала под ней, как будто чувствовала, что хозяйка нервничает. Холод, от которого ноги, казалось, были скованы цепями, вызывал ужасные ощущения. Он был вязкий и липкий, отнимал силы и придавал ногтям и губам синеватый оттенок, но Рохейн не могла думать больше ни о чем, кроме ужасных птиц и ребенка, унесенного морем.

— Не очень разумно оставаться здесь, — сказала герцогиня Эллис, успокаивающе похлопывая свою лошадь. — Нам следует вернуться в дом и согреться.

— Не надо меня разубеждать.

К ним подбежал человек.

— Милорды и миледи, — сказал он. — Жена старосты деревни приглашает вас к себе согреться и немного выпить.

Он поклонился и побежал прочь.

Неожиданно девушка увидела около себя Элисейд. Ее глаза казались черными от беспокойства.

— Вы не видели Либан, миледи? — спросила она.

Тон у нее был мрачный, не оставляющий места для надежды.

— Элисейд, — ответила Рохейн, спешившись, — ребенок вернулся в море. Пошли с нами в дом старосты. Там поговорим.

В доме слуги принесли гостям вино. Вишневые поленья, горевшие в камине, распространяли по комнате приятное тепло и аромат, но Рохейн не замечала этого, чувствуя себя заледеневшим осколком, неспособным что-либо ощущать. Когда она закрывала глаза, три призрачных силуэта пролетали вновь и вновь.

Эдвард описал Элисейд все, что они видели из башни маяка.

— Мы слышали, что Либан поет, когда она бежала вдоль скал, — закончил он. — А потом мощная волна накрыла девочку, и больше мы ее не видели.

Элисейд пробормотала:

— Еще один ребенок потерян. Но все равно спасибо вам за новости, — продолжала

она через силу. — Я переживаю не из-за нее, а скорее из-за себя самой. Девочка вернулась в свой мир. Это должно было когда-нибудь случиться. Ведь она не была моим ребенком. Либан не могла остаться здесь, так же как и Рона недавно воссоединилась со своим народом. Эти две были рождены не для земли. Но я никогда не удерживала девочку насильно, она была вольна уйти когда захочет. Пришло время, и ее позвали.

— Те, кто преследовал ребенка, будут наказаны, — воскликнул Эрсилдоун, хлопнув себя рукой по бедру.

— Что касается черных птиц, — заметил Эдвард. — Девочка не может быть с ними как-то связана?

— Нет, сэр, — ответила Элисейд. — В этом я уверена. Такие существа не могут иметь ничего общего ни с морганами, ни с другими представителями морских жителей.

— Вы не знаете, что они предвещают?

— Я видела их, странных черных птиц, летящих к горе, но мне неизвестно, откуда они прилетели и какие у них цели. Не знаю, что они предвещают, однако, боюсь, ничего хорошего после этой ночи ждать не приходится.

Огонь в камине вспыхнул, где-то прокричал петух. Наступил рассвет. Горизонт окрасился в бледно-розовый цвет. Рохейн сказала:

— Элисейд Треновин, я наконец поняла, почему ваше лицо показалось мне знакомым. На стеклянной горе в Римане девочка с вашим лицом пальчиком открывала замок, чтобы освободить семь заколдованных грачей. А в Долине Роз в Эльдарайне вас ждет красивый мужчина и горюет уже много лет. Не заставляйте его ждать слишком долго.

Элисейд задрожала, глаза ее вспыхнули. Она подняла свою шаль и посмотрела на Рохейн широко открытыми глазами, как будто никогда ее раньше не видела.

— Я слышу вас.

Ни сказав больше ни слова, женщина вышла из дома и направилась к гавани.

Никаких обломков, тел или других принадлежностей затонувших кораблей так и не появилось у берега. Это доказывало, что все три судна были фантомами. Возможно, сейчас они плывут глубоко под водой среди водорослей и обитателей морского мира, а фосфоресцирующие фонари освещают бездонные глубины.

Сегодня волны катились медленно, с трудом, как будто стали тяжелыми как свинец, чей печальный цвет они приобрели. На берегу, как и много лет до сих пор, лежал скелет кита. В небе кружили грачи, искупавшиеся в песке, а потом очищенные ветром. Теперь скелет был домом или гигантской клеткой, в которой они обитали.

Все это можно было увидеть из дома Люти, островного мага. Его жилище, похожее на шаткое гнездо чайки, возвышалось над деревней и гаванью на невысокой скале. Птицы, кстати, чувствовали себя в доме полноправными хозяевами. Они громко общались между собой и, когда приехала группа всадников, известили об этом округу резкими криками.

Компания знатных визитеров, четко вырисовывавшаяся на фоне угрюмого неба, ждала, не спешиваясь. Вскоре между морем и небом появилась голова Люти. Он вскарабкался наверх, из его кармана торчал фантастический гребень из золота и жемчуга.