Леди Печалей
Шрифт:
— Что это? Что случилось?
Принц вскочил со стула. На лестнице раздался какой-то шум.
Лакей побежал к двери. Не успел он ее открыть, как в комнату ворвался всадник, наклонив голову, чтобы не задеть головой косяк. Он остановился перед ними, но лошадь не переставала перебирать ногами, изорвав ковер в клочья. Подкованное железом копыто с силой ударило по сверкающему черному дереву столика, и тот полетел через всю комнату. Чайные принадлежности брызнули осколками в разные стороны. Изо рта лошади вырывалась пена. Проникший через открытую дверь ветер взметнул красные портьеры, игральные
— Мастер Авенель! — воскликнул Эдвард, не веря своим глазам.
— Спешите! Скорее! — кричал сенешаль Таны, с трудом удерживая лошадь. — Я только что от Люти. Остров вот-вот развалится на куски!
События развивались с необыкновенной быстротой. Мебель в доме была поломана, штукатурка потрескалась, кое-где из стен вываливались кирпичи. Колокольня закачалась, наклонившись вперед. В конце концов колокола Таны зазвонили сами по себе, словно кто-то невидимый тянул за канаты, на которых они висели.
Горячее море вздымало огромные волны, перекатывая их в необычном ритме. Поверхность земли то поднималась, то опускалась, как будто под ней передвигалась гигантская змея; образовывались трещины, из которых извергались песок и грязь. На ногах устоять стало почти невозможно. Люди падали и скользили по земле, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Яблони раскалывались до самых корней. По улицам в страхе метались животные. На головы сыпался черный снег и небольшие пористые камни, слишком горячие, чтобы до них можно было дотронуться.
Рыбацкие суда — единственное, что осталось — были готовы к отплытию.
Фальшивая ночь оказалась еще темнее, чем настоящая. А там, где была вершина горы, полыхало яркое пламя. Над пылающим факелом то и дело возникали странные молнии. Кратер стал похож на гигантское дерево, сбрасывающее с огненных ветвей черные листья.
Островитяне с трудом открывали двери домов, заваленных грязью, упавшей с неба. Из деревни к гавани бежали жители вместе со скарбом и домашними животными. Самые упрямые остались в своих домах, но их было немного, и свет в их окошках едва пробивал густой мрак. На улицах лежали слои пепла, а с неба падали довольно крупные камни. Темнота была такой плотной, такой неестественной, что мало походила на ночь. Создавалось впечатление, что находишься в комнате без окон и дверей. Только маяк на высокой скале мерцал холодным светом и был четко виден из любого уголка деревни.
Беженцы садились на корабли, делая последние шаги по земле острова с чувством, что больше никогда сюда не вернутся. Огромные волны, величиной с дом, следовали одна за другой. Сквозь хаос суда отважно покидали гавань, покрытую пеплом. Почерневшие от ядовитых испарений медные колокола Таны посылали своим звоном прощальный привет с покосившейся колокольни. Отплывая, беглецы увидели, что в верхней комнате маяка мерцает слабый свет.
— Смотритель маяка! — воскликнула Рохейн. — Он там!
— Груллсбодр отказался уезжать, — объяснил Авенель.
Когда караван судов выходил из гавани, остров потряс очередной подземный толчок. И, словно в ответ, загорелся маяк: его чистый, как меч Светлых, раскалывающий темноту луч последний раз осветил кипящую поверхность моря. Потом раздался
Вулканический остров Тамхания еще несколько дней назад спал, а сегодня проснулся. Жар, ожидавший своего часа более тысячи лет, разгорелся. Подняв не способную мыслить голову, расправив огромные плечи, от чего по его венам быстрее побежала раскаленная магма, остров вздрогнул еще сильнее. Глубоко внутри горы под огромным давлением стала образовываться опасная смесь из раскаленной лавы и морской воды.
Как из трубы, извергающей огонь, из кратера донесся мощный грохот. С каждым новым взрывом из горла вулкана вылетали плевки раскаленной лавы и огромные куски породы. Каждые несколько мгновений воздух освещал фонтан сверкающих искр, поднимающийся на двадцать тысяч футов.
На корабли падал дождь, смешанный с пеплом. Палубы покрыла эта мерцающая в темноте смесь. Сзади доносился долгий стон умирающего острова, а суда продолжали плыть… сквозь ночь или день? На фоне мрака светились огненные занавеси, отливая золотом. На склонах корчащегося острова вместо деревьев теперь росли фонтаны раскаленного пара. В гавани у берега закипала вода, в которую стекали ручьи расплавленной лавы.
Однако давление внутри земли не уменьшалось. Таваал боролся за жизнь, открывая все новые и новые отверстия в поверхности, чтобы немного снять напряжение. Но лава, реками стекающая по склонам, медленно сокрушала в деревне дома. Остров, казалось, закричал от боли, когда его внутренности взлетели в воздух.
Шли часы. Теперь караван судов уже плыл под настоящим ночным небом, хотя его закрывали тонны пепла, распространившегося над всем Эрисом. Все снасти были покрыты светящейся грязью. Тамхания теперь представляла собой необыкновенных размеров огненный фонтан. Плавающие осколки пемзы, похожие на большие черные губки, делали движение по морю опасным. Микроскопические частички пепла, смешавшись с брызгами, покрыли лица, одежду, бороды и волосы беглецов. Смесь застилала глаза и покрывала палубы скользким налетом.
Когда наконец наступило утро, солнце поднялось из моря словно подпорченный драгоценный камень, пристегнутый к испачканной одежде неба. Те, кто стоял на палубе и смотрел назад, увидели ослепительный свет. Чуть позже раздался невероятной силы взрыв. Ударная волна подхватила суда и отбросила их далеко вперед, к горизонту. Они зарывались в воду, опять выныривали, но пока держались на плаву. Поводов для радости не было, все знали, что последует дальше. Звук пришел раньше, чем волна. Забыв о стеснении, пассажиры сбросили с себя верхнюю одежду на случай, если будут сброшены в море. Многие не умели плавать.