Леди полуночи
Шрифт:
В минуту одиночества и самого черного отчаяния этот голос давал надежду. Она не могла отказаться от надежды и сейчас. Где-то был человек, который любил ее, пусть даже это падшая женщина из дешевого борделя. По сути, это не имело никакого значения.
– Теперь ты поняла? – проник в ее сознание голос Торна. – Именно поэтому я пытался оградить тебя от правды. Забудь о прошлом, Кэти. Живи тем, что есть сейчас. У тебя есть друзья, ты нашла семью, которая готова тебя принять.
Грамерси!
– О боже! – задохнулась
– Нет! – Торн стукнул по столу кулаком. – Они ничего не должны об этом знать.
– Но я должна! Неужели ты не понимаешь? Тут может существовать связь. Если Элли Роуз и Элинор… тогда они убедятся, что я дочь Саймона.
– Да, и узнают, что ты жила в публичном доме, и отвергнут тебя. Они не захотят иметь с тобой ничего общего.
Кейт покачала головой.
– Грамерси не способны на такое. Семья превыше всего. Так они всегда говорят. Они пережили не один скандал.
– Скандал скандалу рознь.
Она понимала, что Торн прав. Если бы ее мать была элитарной куртизанкой, тогда, может быть, скандал и не получился бы большим. Но если тайна ее происхождения связана с низкопробным борделем в Саутуарке…
Тем не менее…
– Мне придется рассказать им правду. Я не могу позволить, чтобы они приняли меня в свою семью, пока существует возможность ошибки.
Новая мысль вдруг поразила ее. Кейт рассмотрела ее и так и эдак.
– А может, это ты ошибся, Торн? Ты думал об этом? Итак, когда-то ты знал маленькую девочку с родимым пятном. Но это было двадцать лет назад. Нельзя быть абсолютно уверенным, что это была я.
– А как насчет песни, Кэти?
Скрестив руки на груди, она вздернула подбородок.
– Песня всего лишь глупая песня. Что с того?
Не важно, что за все годы, проведенные в Маргите, а затем – в качестве преподавателя музыки, ей не встретилась ни единая душа, которой была бы известна эта песня.
На миг ей показалось, что Торн приведет ей тот же самый довод, но он явно передумал.
– Хорошо, ты права: я, должно быть, ошибся и никогда не знал тебя ребенком. Ты вовсе не дочь проститутки. Тогда тем более не имеет смысла говорить об этом Грамерси.
– Но это нужно сделать, – прошептала Кейт. – Они должны узнать об этом. Я расскажу им. Сегодня же.
Торн с трудом встал.
– Значит, я пойду с тобой.
– Нет! – Она презрительно фыркнула. – Я этого не хочу. Я вообще видеть тебя не желаю. – Потом ткнула пальцем ему в грудь. – Я пыталась замечать в тебе только хорошее, несмотря на твою грубость, оправдывала тебя перед самой собой, даже когда ты бессердечно отвергал меня, а вчера… и вовсе была готова выйти за тебя замуж, черствый ты человек. И сдуру подумала, что влюбилась…
Голос у нее треснул.
– А ты мне лгал. Все время, начиная с того момента как объявился в деревне и увидел меня в той индийской шали. Ты обманул меня, заставил
– Кэти…
– Не смей называть меня так! Никогда – слышишь? – никогда больше не называй меня так.
Торн схватил ее за руку.
– Кэти, я не могу позволить тебе уйти… вот так.
– Почему?
– Потому что…
Бешено стучавшее сердце споткнулось. Если он прямо здесь и сейчас скажет, что любит ее, она не сможет уйти, – даже после всего, что он сделал, не найдет в себе на это сил. Он должен это понимать.
«Ну же! – мысленно приказала она. – Всего три слова, и я твоя».
– Потому что ты провела ночь здесь, со мной.
Кейт прищурилась. «Трус!»
– Ты провела ночь в моей квартире. Если кто-нибудь обратит на это внимание, тебе конец. Понимаешь?
– И все-таки рискну. Уж лучше лишиться доброго имени, чем остаться с тобой. – Кейт вырвала руку и направилась к двери. – Я разрываю нашу помолвку.
– Ты права: время помолвки закончилось, – подхватил Торн. – Мы поженимся сегодня же.
Глава 15
Торн с самого начала знал, что именно так все получится. Он предупреждал ее раз за разом, что если она узнает его ближе, то будет обходить стороной, и чем дальше, тем лучше.
Теперь он смотрел на нее. Вот она остановилась у двери с выражением полного отвращения на лице.
– Замуж? Сегодня? – Кейт покачала головой. – Ты сошел с ума. Наверное, яд гадюки подействовал.
– Никогда не утверждал, что я получил блестящее образование, но тем не менее соображаю, что к чему. – Он медленно пересек комнату, привыкая по-новому удерживать равновесие из-за налитой свинцом правой руки. – Ты провела здесь, со мной, ночь. Одна.
– Но ты ведь болен: не могла же я оставить тебя, беспомощного, – у меня не было выбора. Между прочим, ничего такого не случилось. – У нее порозовели щеки. – Ну почти ничего.
Его охватила дрожь, когда он вспомнил ее очаровательную стыдливость, прикосновения ее атласного язычка и легкий жар чувственности. И все эти ее наивные и мечтательные обещания: любить его, заботиться о нем, устроить ему дом. Как будто он еще один заблудившийся щенок, которого она подобрала по доброте душевной.
Судя по всему, теперь эти обещания взяты назад.
– Тебе, как и мне, отлично известно: совершенно неважно, случилось что-то или нет, – важно, что подумают люди. Мы должны пожениться. У тебя нет выбора.