Леди полуночи

Дэр Тесса

– Можете описать, как оно выглядело? – попросил Эван. – Я понимаю, прошло много лет…

Миссис Феллоуз поерзала в своем кресле.

– Но я все хорошо помню. Пятно было вот тут. – Она подняла скрюченные от старости пальцы к своему виску. – Имело форму сердца. Никогда не забуду, как они смеялись, глядя на него.

– Они смеялись? – переспросила Кейт, совсем забыв, что не участвует в беседе.

– Смеялись друг с другом, да. Им просто нравилось вместе смеяться – над чем угодно. Я слышала, как леди сказала его светлости:

«Мы ведь знаем, что она твоя, не так ли?» Это насчет того, что у него тоже было родимое пятно. Но покойный лорд Дру настаивал, что пятно перешло ребенку от мисс Элинор, потому что у нее на лице имелась такая же отметина, в виде сердца.

В другом конце комнаты Бертуистл и Смайт ожесточенно строчили перьями, записывая каждое слово.

Эван взял руку Кейт и легонько сжал.

– Я знал, всегда знал, что вы наша.

– Судя по всему, Саймон и Элинор очень любили друг друга. – Кейт задыхалась от переполнявших ее чувств.

– О да! – Старая экономка заулыбалась. – Никогда не видела, чтобы молодые люди с такой готовностью отдавали себя друг другу. – Улыбка ее погасла. – А когда его светлость неожиданно умер… о, как она страдала!

– А что случилось?

– Мы так и не поняли. Доктор сказал, может, акушерка принесла заразу. Я всегда считала, что во всем виновато рисование. Это вредно – проводить на ногах целый день, вдыхая кошмарные запахи. – Старая дама покачала головой. – Как бы там ни было, его светлость умер. Мы все пребывали в унынии, а мисс Элинор и вовсе не в себе: одна во всем мире, с новорожденной на руках и без гроша в кармане. Да вообще безо всего – в доме запасов не имелось, получать продукты в кредит мы тоже не могли.

– И как вы поступили? – спросила Кейт.

– Дома заколотили, мисс Элинор взяла ребенка и уехала – сказала, что домой, в Дербишир.

Эван наклонился к Кейт и тихо заметил:

– Думаю, она не могла уехать так далеко, иначе кто-нибудь что-нибудь услышал бы об этом. Если бы только выяснить, что произошло между закрытием дома в Амбервейле и вашим появлением в Маргите.

Кейт испытала замешательство на грани отчаяния, поскольку ненавидела ложь и обман и стремилась всегда поступать – и говорить – правильно, по совести. Вот только не знала, как начать.

Как объяснить Эвану ситуацию с Элли Роуз и публичным домом в Саутуарке в присутствии двух поверенных и экономки, которая со столь явным уважением относилась к ее матери? Но разве это важно? Возможно, рассказ Торна недостоверен: маленькой девочкой, которую он когда-то знал, могла быть вовсе не она.

Но самое кошмарное заключалось в том, что Кейт прекрасно понимала: вся правда хранится в ее мозгу, как и воспоминания. Она знала, что они там, но ей все никак не удавалось достичь конца того коридора.

– Я бы рада рассказать вам все. – Кейт вздохнула. – Больше всего на свете мне хотелось бы вспомнить то время.

– Всевышний,

должно быть, забрал ее к себе на небо, – продолжила между тем миссис Феллоуз. – Не могу представить, чтобы мисс Элинор отпустила от себя дитя по какой-то другой причине. У меня самой шестеро, и я готова сражаться за каждого хоть с самим дьяволом.

– Ну разумеется, миссис Феллоуз, – откликнулся Эван.

Расчувствовавшись, Кейт потянулась к экономке и взяла старческие руки в свои.

– Спасибо вам за то, что с такой любовью относились к ней. И ко мне.

Миссис Феллоуз ощупала ее ладони.

– Значит, это вы? Вы Кэтрин? Дочь его светлости?

Кейт посмотрела на Эвана, потом перевела взгляд на поверенных.

– Я… Думаю, что да.

Поверенные посовещались и в конце концов вынесли вердикт, озвучил который Бертуистл.

– С учетом записей в церковной книге, а также поразительного внешнего сходства и заявления, сделанного миссис Феллоуз, мы считаем необходимым дать положительное заключение.

– Значит, да? – уточнила Кейт.

– Да, – подтвердил мистер Смайт.

Потрясенная, Кейт сжалась в кресле. Грамерси ворвались в ее жизнь меньше двух недель назад. Эван, Ларк, Хэтти, тетушка Мармозет – каждый из них по отдельности принял ее в члены семьи. Было еще что-то в этом сухом «да» крючкотворца, которое так переполнило ее чувствами, что они выплеснулись через край и она закрыла лицо руками.

Потерянное дитя нашлось. Она стала одной из Грамерси, ее любят!

Кейт почувствовала желание тотчас сорваться с места и нанести еще один визит мисс Парем.

Но мистер Бертуистл еще, оказывается, не закончил.

– Мы оформим заявление за вашей подписью, миссис Феллоуз. Вам будет не трудно сообщить нам дополнительные сведения? Вы ведь присутствовали при рождении ребенка?

– Ну конечно, – подтвердила экономка. – И при рождении. И на свадьбе.

На свадьбе?

Кейт резко вскинула голову, посмотрела на Эвана, но выражения его лица не поняла.

– Я не ослышалась – она сказала «на свадьбе»?

После того как миссис Феллоуз и поверенные уехали, Кейт и Эван устроились в малой гостиной наверху. На столе лежала пахнувшая плесенью церковная регистрационная книга, раскрытая на странице с записью, имевшей прямое отношение к ее рождению.

– «Саймон Лангли Грамерси, – прочла она негромко, – пятый маркиз Дру, сочетался браком с Элинор Марией Хаверфорд в день тринадцатый января, года тысяча семьсот девяносто первого».

Не важно, сколько раз она уже прочитала эти строки, ей не верилось до сих пор.

Эван потер подбородок.

– Удивительно, правда? Устроив жуткий скандал, Саймон в конечном итоге все равно обставил это соответствующим образом.

Кейт подняла голову и посмотрела на кузена.

– Вы знали об этом с самого начала?