Леди туманов
Шрифт:
И, прежде чем до нее донеслось гневное: «Прочь руки от моей невесты, ублюдок!», Кэтрин поняла — человек, которого она меньше всего хотела бы сейчас видеть, выбрал этот самый неподходящий момент, чтобы заняться ее поисками.
Это был Дейвид.
7.
Кто причинил мне эту боль? Та, которую я люблю… — унесла ключ и захлопнула дверь свою.
Некоторое время Эван не мог понять, почему
Но когда ясность мыслей вернулась, Эван разобрал, кто стоит перед ним. Дейвид Морис. И он назвал Кэтрин своей невестой. Но разве Кэтрин не говорила, что отказала ему?
Не отводя взгляда от Мориса, Кэтрин воскликнула:
— Я никогда не была твоей невестой. И ты прекрасно знаешь об этом.
Морис вздрогнул, словно она ударила его по щеке.
— Не была. Но станешь ею. И я не намерен спокойно наблюдать, как этот наглый богатей развлекается с тобой.
Переведя взгляд с Кэтрин на Мориса, Эван выпрямился, возблагодарив небеса за то, что сумерки наверняка скрывают выражение его лица.
«Наглый богатей?» — слова эти, конечно, вызваны лишь ревностью поклонника, не имеющего никаких прав на Кэтрин. Они ведь не обручены. Впрочем, их отношения его не касаются, хотя эта женщина воспламенила его так, как не удавалось ни одной уже очень давно.
Кэтрин вспыхнула от гнева. Голос ее зазвенел:
Человек, которого ты посмел оскорбить, — Эван Ньюком. Ты, конечно, не мог не слышать о нем. Его перу принадлежит книга «Законы развития кельтских языков».
Злоба на лице Мориса уступила место обиде. И Эван пожалел, что Кэтрин начала объяснять, кто он. Хуже этого она ничего не могла придумать.
— Он приехал, чтобы собрать материалы для книги, — продолжала Кэтрин. — И просил меня оказать ему содействие.
Морис окинул Эвана злобным взглядом.
— Неужто такому серьезному ученому может помочь женщина, которая опубликовала всего лишь парочку пустяковых статей в никому не известном журнальчике?
Кэтрин, смутившись, не нашлась, что ответить. И тут рассердился Эван. Сколько можно третировать бедную женщину? Ей и так уже сегодня досталось! Сначала в церкви, где ее терзали воспоминания о прошлом. Затем он сам нечаянно задел самое больное место. И потом на нее обрушился с дурацкими обвинениями в колдовстве полупьяный болван.
Теперь еще это! Черт бы побрал этих жестокосердных кретинов!
С решительным видом он встал между Кэтрин и Морисом. Ему удавалось, когда он того хотел, остудить пыл даже своего распоясавшегося отца. Юстин называл его в такие минуты: «Лорд Ньюком». И вот, с соответствующими интонациями, Эван заговорил:
— Я слышал, что вы умный человек, Морис. Но, судя по всему, вы не смогли по-настоящему оценить талант миссис Прайс. Ее неповторимая манера изложения и дар рассказчика, который подчеркивает красоту каждой легенды, вызывают только восхищение. И я сочту за честь показать ей первой свои записки.
Морис сжал
— Вот как? Этим, значит, вы здесь и занимались, тиская ее? Показывали ей свои записки?
— А вот это вас никак не касается, — отрезал Эван. — Миссис Прайс, по-моему, объяснила это достаточно четко. Игнорируя Эвана, Морис обратил взгляд на Кэтрин.
— Боже! Неужели ты не видишь, с кем имеешь дело? Искатель приключений, который не прочь покрасоваться перед провинциалкой и переспать с ней ночку, чтобы потом навсегда выкинуть из головы?
Эван ощутил, как все больше и больше закипает, и ему понадобилось собрать всю свою волю, чтобы не дать гневу выплеснуться. Ему еще ни разу не приходилось выступать в сомнительной роли соблазнителя и покорителя женских сердец.
— Послушайте, Морис!..
— Это ты слушай, что тебе говорят, наглый лондонский богатей! — Ядом, который переполнял голос Мориса, можно было бы отравить не одну сотню человек. — Я не позволю тебе забавляться с моей Кэтрин…
— Я не твоя! — снова выкрикнула Кэтрин. — Ты не имеешь никаких прав на меня!
— Только из-за проклятия, — так же яростно отозвался Морис. — Разве не ты мне говорила, что, не будь проклятия, вышла бы за меня замуж?
Проклятие? Эван повернулся к Кэтрин. Что за вздор несет этот дуралей?
Кэтрин не поднимала глаз ни на него, ни на Мориса.
— Это звучало не так. И если бы ты повторил слово в слово, что я тебе ответила, то понял бы все сам.
— Вот я и повторяю, что ты сказала. Все дело в заклятии.
— Каком заклятии? — вмешался Эван. Выражение превосходства промелькнуло на лице Мориса и, глядя на Кэтрин, он сказал:
— Ему ты об этом не говорила? Наверное, потому, что знала: больше чем на одну ночь ты ему не нужна. Он никогда не женится на тебе. — Но затем в глазах его вспыхнула тревога: — Или же ты солгала мне про заклятие? Сама придумала всю эту легенду?
— Я не… — начала было Кэтрин.
— Ты хочешь взять его себе в любовники? — Желваки играли на лице Мориса. — Только вчера ты целовала меня. Но взять в любовники не пожелала. Говорила, будто не хочешь портить свою репутацию. Что же произошло за это время? С чего это ты готова, как последняя шлюха, стелиться перед этим заезжим богатеем?
Краска стыда залила лицо Кэтрин. И терпение Эвана истощилось. Он поднял Дейвида за воротник и прижал к стене гостиницы.
— Как ты посмел назвать эту леди шлюхой?! Сию же минуту проси у нее прощения. Немедленно! Иначе я вырву у тебя язык из глотки!
Морис попытался оттолкнуть Эвана, но его силенок явно не хватало, чтобы разжать крепкие, как у крестьянского парня, пальцы.
— Отпусти меня! — Морис принялся извиваться и дергаться, стараясь вырваться из рук Эвана.
Тогда тот сжал ему горло.
— Немедленно проси прощения у миссис Прайс. Но тут она коснулась его плеча.
— Пожалуйста, Эван. Отпустите его. Пусть он идет куда хочет.
Эван заколебался.
— Пожалуйста, — прошептала Кэтрин, — мне невыносимо видеть, когда кому-то больно.