Леди Удача
Шрифт:
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Всю ночь она проспала вглухую — если ей что-то и снилось, то не запомнилось. Лишь под конец приснился кошмар — Майкл, навалившись сверху, тискал ее, сопел прямо в лицо… Лорен задергалась, отбиваясь обоими руками, он странно, не-по-мужски взвизгнул — и она, наконец проснувшись, подскочила на постели.
В окно светило солнце, и никакого Майкла поблизости не было. Был только песик — зажавшись в углу салона, он испуганно смотрел на нее; судя по отчетливо читавшейся на мордочке обиде бедняга
— Это что, я тебя, что ли, стукнула? — спросила Лорен полушепотом. — Извини, я не нарочно. — Протянула к собачке руку: — Пойди сюда, мой хороший, — вспомнила имя: — Чалмер, Чалмер…
Песик опасливо глянул на нее, но подполз ближе; впрочем, стоило ей погладить его, как он заулыбался, перевернулся на спину и распростерся перед ней, виляя хвостиком. Это означало приглашение почесать ему животик, что Лорен и сделала.
Переоделась она прямо в машине и вылезла на свет уже в приличном виде — как раз вовремя: Майкл, в спортивных штанах и майке, шел от лифта. Увидев ее, заулыбался:
— Кофе будешь?
— Буду, — Согласилась Лорен и побежала умываться.
На сей раз к кофе он выложил не вафли, а крекеры со вкусом сыра — солоноватые, с блестящими крупинками соли сверху.
Лорен похрустывала ими, меленькими глоточками запивая кофе. Было понятно и неизбежно, что сейчас она допьет и пора будет идти, и очень скоро все это — и стоянка, и живущий в машине человек, и его дружелюбная собачка — останется лишь воспоминанием. Хорошим воспоминанием, которое можно смаковать в плохие минуты — что бывает же и такое…
Похоже, встреча с Майклом продолжала приносить ей удачу: на подходе к вокзалу она нашла дайм (десятицентовик) — он валялся на тротуаре, втоптанный в грязь. Разумеется, подобрала. Дальше — больше: в туалете на автовокзале, в боковой кабинке она обнаружила теплую — прямо-таки горячую, — трубу. Тут же перестирала все белье, развесила там и сама заперлась в этой кабинке с подобранным в зале ожидания журналом "Сад и огород". Высохло за два часа.
Словом, на работу она шла в свежей розовой кофточке и в хорошем настроении. Скорее всего, заразила этим и окружающих, потому что когда минут за десять до четырех с черного хода вошла в рестран и с улыбкой поздоровалась, обе поварихи заулыбались ей в ответ:
— О, ты рано. Хочешь канапе? Вчерашние, но вкусные — какие-то мудаки заказали целое блюдо, "Радуга вкуса" называется, а сами сьели от силы штук пять.
Почему канапе имели такое странное название, Лорен поняла, едва увидела это самое блюдо, стоявшее на боковом столе и уже изрядно початое — оставшиеся канапе на нем были разложены цветными полосками, красные и розовые с зеленым, желтые и оранжевые, даже сиреневые. Из любопытства она попробовала для начала сиреневое — оказалось, что оно с сыром и каракатицей.
Словом, к работе она приступила в отличном настроении и, намывая накопившуюся гору
— Эй, как тебя… Лорейн — а погромче можешь?
Лорен удивленно обернулась, и женщина пояснила:
— Очень мне эта песня нравится.
Что делать — пришлось спеть погромче. Следующую песенку, веселую и ритмичную, Лорен исполнила уже в голос, не стесняясь.
Она давно не пела — сама чувствовала, что с непривычки и голос подрагивает, и ноты кое-где не вытягивает, но поварихам и прибегавшим из зала официанткам нравилось.
— Ой, а вот это ты можешь? — спрашивала то одна, то другая, и Лорен охотно пела "под заказ".
— С таким голосом тебе надо не посуду мыть, а на сцене выступать, — часа через полтора подытожила Дина, старшая повариха.
— Ага, — подхватила Айрис, ее помощница.
— Да я и пела, — скромно похвасталась Лорен. — Я была солисткой в джаз-рок-группе.
— Ну да? — восхитилась Дина. — А чего ж ты?.. — Кивнула на раковину с мыльной водой.
Врать Лорен не любила, но слегка приукрасить действительность — почему бы и нет? Тем более что люди чужие, через неделю они останутся в прошлом и правды никогда не узнают. Поэтому она поведала печальную историю про провинциальную девушку, которая мечтала стать певицей — и стала ею, на целых полгода (ну, четыре месяца — это же почти полгода). Но потом вынуждена была уйти из джаз-рок-группы — не сложились отношения с руководителем, и решила попробовать начать заново в Нью-Йорке. Но пока "зацепиться" нигде не удается, и ей приходится подрабатывать где придется.
— А чего с руководителем-то не сложилось? — сочувственно спросила Айрис. — Приставал, что ли?
Лорен, скромно потупившись, пожала плечами (про это самое "не сложились" до сих пор было мерзко и больно вспоминать).
К концу дня ноги ныли и гудели (эх, надо было взять с собой спортивные парусиновые тапки — хоть и страшненькие, зато без каблука и удобные). Поэтому, когда Дина сказала: — Ну вот, еще эти две кастрюли помой и все, — Лорен с облегчением вздохнула.
— Ты здесь будешь ужинать или с собой возьмешь? — продолжала повариха.
— С собой, — Разумеется, с собой — ведь тогда часть можно будет оставить на завтрак.
— Ну и правильно — дома разогреешь и покушаешь, — Повариха принялась одну за другой наполнять бумажные плоские коробочки, попутно комментируя: — Я побольше положу — ты ведь с подружкой снимаешь, да? — чтобы на двоих хватило: пару отбивных, рыбку, картошку… салат будешь? И пирожных парочку… Хорошо ты пела сегодня.
Говорить, что у нее нет ни дома, где можно разогреть этот ужин, ни подружки, с которой можно его разделить, Лорен не стала — ни к чему, чтобы ее жалели. Просто благодарно улыбнулась, когда Дина поставила перед ней бумажную сумочку с веревочными ручками.