Леди удачи. Все пути…
Шрифт:
— Две комнаты наверху барышням и одну — их слуге. Не спускать с них глаз. Обед подадите в комнаты.
— Вот еще! — возмутилась Ксави, прекрасно знавшая польский. — Этот долдон принесет каких-нибудь тараканов тушеных, а я должна молчать и давиться?!
— Хорошо, — пожала плечами Аталия, — пусть за обедом придет ваш слуга. Все равно бежать вам не удастся. И не надейтесь!
— Успокоила! — буркнула Мари и покосилась на Джоанну.
Та улыбнулась:
— Это мы еще посмотрим!
Ксави сидела у окна
— Чтобы к вечеру была, как новая копеечка! — объяснила она свой энтузиазм. — А то будешь потом ныть: «Комиссар, брось! Да не меня, рацию!».
И вот теперь Ксави могла, наконец, остаться наедине со своими мыслями. Где-то там Нэд?..
Из задумчивости ее вывел стук двери. Мари обернулась и, вздрогнув, выронила из рук шитье. На пороге стоял Жак с подносом, уставленным тарелками. Но, Господи, какой вид имел Ренар! Лицо его было землисто-серым, в глазах застыло смятение, а руки дрожали так, что посуда звенела.
— Что случилось? — Ксави вскочила и, взяв у Жака поднос, поставила его на стол. — Что? Говори!
— Где Джоан? — выдохнул Ренар.
— Простудилась. Спит.
Жак на цыпочках подошел к двери спальни и осторожно заглянул. Там, уютно свернувшись калачиком и подложив руку под щеку, тихо посапывала Джоанна. Ее длинные ресницы вздрагивали, а губы безмятежно улыбались — очевидно, сон был приятным. Жак горько вздохнул и, прикрыв дверь, обернулся:
— Не надо ей пока знать… Питер…
— Что «Питер»? — прошептала Ксави.
— Все в кабаке только об этом и говорят… На рейд нового городка — Санкт-Петербурга входила эскадра. Сама знаешь, что за эскадра. А когда она становилась на рейд, началась гроза. И молния угодила прямо в крюйт-камеру флагмана… «Святой Анны»… Говорят, и хоронить некого!
— Там был Блад?! — ахнула Мари.
Жак молча опустил голову.
— И Нэд?!
— Нет. Нэда Петр не пустил в Ревель. Оставил на строительстве города.
Ксави прижала ладонь к губам.
— Как же это?.. — бормотала она, пытаясь сдержать слезы. — Что же теперь?… Питер… И Джо… Она же все равно узнает… Как же ей теперь?.. Как же ей сказать?..
— Может, пока не надо? — Ренар покосился на дверь. — Потихоньку подготовим, а потом скажем, а? Ты, главное, не реви, держись повеселее. Может, она и не заподозрит ничего сразу.
Тут дверь скрипнула, и из спальни вышла Джоанна.
— А, привет болящим! — оживленно воскликнула Ксави, с безнадежностью ощущая, как фальшь режет ухо. — «Ты жива еще, моя старушка?».
— Не надо, Мари! — тихо попросила Джоанна. — Я все слышала.
Тут
— Джо!
Джоанна медленно опустилась в кресло, заботливо подставленное Жаком.
— Вот и всё! — устало сказала она. — Теперь нет смысла бежать. Можно спокойно ехать хоть к Карлу, хоть к Анне, хоть к черту на рога. Мы теперь никому не навредим…
— Может, и правда? — неуверенно протянул Жак. — Доберемся до Гродно, а там посмотрим. А Нэд с Фиделем нас найдут, Ксави, будь спокойна!
Мари глянула на измученное лицо Джоанны, на встрепанного Ренара, на свои руки в синяках и царапинах, и согласно кивнула.
— Джо, а ты что решила? — участливо спросила она.
Джоанна подняла огромные, лихорадочно блестевшие сухие глаза и тихо ответила:
— Решила… Жить дальше!
Глава 77
Сигнал к атаке — три зеленых свистка.
Карета подскочила и с грохотом затряслась по булыжной мостовой. От толчка голова дремавшей Ксави съехала с плеча Жака и ударилась о стенку. Морщась от боли, Мари выпрямилась на жестком сиденье.
— Задницей чувствую, мы въехали в какой-то центр цивилизации, — пробормотала она и попыталась выглянуть в окно.
— F"orbjudet! [144] — пресек ее намерения резкий голос стражника, сидящего напротив.
— F"orbjudet, f"orbjudet! — передразнила его Ксави. — Ты вообще какие-нибудь еще слова знаешь? Цицерон!
Спустя четверть часа карета замедлила ход и остановилась. Дверь распахнулась, и пленники, едва переставляя затекшие ноги, выбрались наружу. Они находились на широком дворе, который примыкал к крепкому двухэтажному дому, судя по виду — трактиру. Солдаты уже спешились и ждали распоряжений Аталии Десмонд, которая тоже успела покинуть свой экипаж и, потягиваясь, как кошка, подошла к пленникам. Если бы не темные круги усталости под глазами, никто не сказал бы, что эта хрупкая элегантная женщина проделала долгий утомительный путь.
144
Запрещено! (шв.)
— Ну, что ж, мои дорогие, добро пожаловать в Гродно! — издевательски пропела она. — Пора вас представить Карлу Шведскому! Он будет очень рад.
И Аталия, стягивая перчатки, направилась в дом. Ей навстречу выбежал офицер, застегивая на ходу мундир и торопливо что-то дожевывая. Из негромкого разговора до наших друзей донеслись лишь несколько фраз Аталии:
— Как нет?.. Опять на охоту?.. Где?.. Я, по-моему, тоже не развлекаюсь!.. — ее голос раздраженно повысился. — Нет уж, сначала я приведу себя в порядок!..