Леди в гостях

Пьянкова Карина Сергеевна

— Она тебя совсем не боится? — заинтересовано спросила у его милости леди Уайтберри. В ее голосе была легкая ирония и изумление.

Улыбка лорда Дарроу не понравилась мне вовсе.

— В том-то и дело, что боится…

После ужина все перешли в зеленую гостиную. Зеленый был моим любимым цветом, так что комната не могла не понравиться мне, к тому же, в ней обнаружился удивительный рояль. Такого глубокого бархатистого звука прежде слышать мне не доводилось. Должно быть, инструмент немало стоил. Разумеется, я первый делом устроилась у инструмента, а

Эбигэйл села рядом. Она любила музыку и любила меня, поэтому не стоило даже сомневаться, что все будет именно так. Мисс Дрейк оглянулась на леди Элинор и, поняв, что та не собирается уделять ей большого внимания, устроилась недалеко от нас. Девушка будто ненароком сказала, что хорошо поет. Разумеется, я не могла не предложить поаккомпанировать ей.

Мисс Оэун чуть лукаво улыбнулась, дав понять, что мое пение в нашей небольшой компании непревзойденно.

Мисс Дрейк пела действительно мило, но без большой души. Да и без большого мастерства. Это слегка примирило меня с испорченным вечером. Я любила быть лучше остальных. Хотя бы в чем-то. К примеру, в пении.

— Да, Маргарет хорошая музыкантша, — с удовлетворением произнесла леди Уайтберри. Она явно гордилась талантами мисс Дрейк. Барышня тем временем краснела от удовольствия и искоса оглядывала всех присутствующих, убеждаясь, что сразила всех.

Увы, но родственники мисс Оуэн и сама мисс Оуэн улыбались благожелательно, но без той восторженности, которую ожидала юная мисс Дрейк.

— Но, может быть, кто-то из присутствующих здесь покажет большее искусство? — неумело скрывая досаду, произнесла Маргарет.

Улыбка лорда Дарроу стала снисходительной.

— Мисс Уоррингтон, если вас не затруднит, доставьте нам такое удовольствие, — попросил он, хотя уместней было бы сказать, «приказал». Просить его милость не умел, поэтому даже когда пытался — все равно выходило повелительно.

Леди Элинор вопросительно взглянула на мужчину.

— Вы не писали мне, что ваша новая воспитанница одаренная музыкантша.

— Дорогая Элинор, я далеко не все вам пишу, — с дружелюбной насмешкой произнес мужчина. — Я всего лишь решил, что вам самой будет интересно делать выводы, а не полагаться полностью на мое мнение. Порадуйте нас, мисс Уоррингтон.

Разумеется, порадовала. И потешила свое тщеславие. После первого же куплета мисс Дрейк изрядно сникла, а лорд стал буквально излучать самодовольство, как будто бы мною гордился. Леди Элинор смотрела на меня с одобрением и как будто строила про себя какие-то коварные планы…

— Мила… — вынесла свой вердикт женщина после двух баллад. — Совершенно другой человек. Удивительно мила…

— Заставим мисс Уоррингтон петь постоянно? — воодушевленно предложил мистер Уиллоби. И мне безумно захотелось бросить в него чем-то тяжелым.

Я любила петь, но не по приказу, и уж точно не постоянно.

— Однако, ваше пение, мисс Уоррингтон, действительно восхищает, — отвесил мне комплимент мистер Вудроу. И он был особенно приятен мне тем, что был сделан от чистого сердца.

— Благодарю вас, — опустив глаза

ответила я. Не уверена, что мне удалось изобразить смущение достаточно достоверно, чтобы в него поверили. Но на этот раз никто не стал отчитывать меня за лицемерие, что обычно так любил делать лорда Дарроу и мистер Уиллоби.

Мисс Дрейк же, прежде казавшаяся расстроенной до крайности тем, что мое пение предпочли ее пению, теперь смотрела на меня с искренним восторгом.

— Вы же будете давать мне уроки, да, мисс Уоррингтон? — ерзая на стуле как маленький ребенок, спросила меня Маргарет. Кажется, она все же отличалась независтливостью. — Я хочу научиться петь так же хорошо, как и вы!

Разумеется, я согласилась. Не могла не согласиться после такой искренней просьбы. Хотя леди Элинор не преминула заметить:

— Однако, Маргарет, вам следует быть готовой к тому, что вы никогда не сумеете превзойти воспитанницу лорда Дарроу. Я бы сказала, что восхитительное пение мисс Уоррингтон — это не только результат ее кропотливого труда, но и дар, данный Всевышним.

Услышав эти слова, мисс Дрейк вовсе не расстроилась.

— Пусть так, — махнула рукой юная девушка. — Но я хотя бы попробую.

К концу вечера я с ужасом осознала, что для Маргарет Дрейк по какой-то нелепой прихоти судьбы возвела меня в ранг своего личного кумира. Она постоянно была подле меня и буквально смотрела в рот. Понять, чем вызвано подобное преклонение я просто не могла. Только лишь одним пением? Мне казалось, что этого слишком мало. Недостаточно для подобного восторга.

— Вы так понравились Мэгги, — ближе к концу вечера, перед тем, как нам нужно было идти спать, сказала мне леди Элинор, присев подле меня у рояля. — Значит, ваша душа чиста. И проницательность моего дорогого друга и тут не дала осечки.

После этих слов я, признаться, просто опешила. Сделать такой вывод только на основании отношения девушки, которая ближе к девочкам, чем к женщинам… Какая редкостная неосмотрительность со стороны женщины, которая, по слухам, была искусна в плетении интриг, в том числе интриг любовных.

— Не подозревала, что вы так много внимания уделяете мнению детей, — откликнулась я.

Мисс Дрейк тем временем щебетала с джентльменами. Она еще не осознала себя как девушку, поэтому говорила с мужчинами настолько же легко и свободно, как дети. Это немного забавляло, но пока такое поведение не казалось чем-то непристойным. Лишь очаровательная непосредственность.

— Это особый ребенок. Совершенно особый, — с улыбкой ответила мне леди Уайтберри. — Но вы поймете это много позже. Пока же вам достаточно знать, что если кто-то нравится нашей милой Мэгги, то этому человеку можно доверять.

— Мисс Дрейк нравятся абсолютно все без исключения, — вздохнула я.

Мои слова соответствовали истине. Девушка была одинаково доброжелательна была со всеми. С мистером Вудроу и мистером Ренфилдом. С лордом Дарроу и его племянниками. Хотя его милость и мистер Уиллоби смотрели на мисс Дрейк как на расшалившегося щенка.