Ледяная фантазия

Цзинмин Го

Наконец-то моему взору предстал Лотос познания.

– Этот цветок способен вернуть человеку жизнь, но воспоминания о его прошлых жизнях сразу не вернутся, – сказала Лянь Цзи. – Это самое сильное растение в мире божеств; человек, оживленный им, может переродиться в того, кем жаждал стать в прошлой жизни. Все воспоминания вернутся лишь тогда, когда он встретит того, кто его оживил, а до того момента его лишь будет тихо тянуть к нему, и возрожденный будет принимать решения, ведущие к встрече с его спасителем.

– Я смогу узнать, кем они переродятся?

–

Нет, ты узнаешь, лишь когда встретишь их, только тогда вернутся их воспоминания и они назовут тебе свое имя. – Лянь Цзи рассмеялась. – Игра только начинается, Ка Со.

В следующую секунду она рассеялась передо мной, словно дымка.

Покидая дворец Юань Цзи, я остановился на вершине лестницы и посмотрел в небо на мимолетно появившиеся там лица Ин Кунши, Лань Шан и Ли Ло.

В этом мире на свет появились три новорожденных младенца: мой младший брат и те, кого я любил, им предстояло прожить новую свободную жизнь в разных уголках нашего мира.

– Смогу ли я встретить тебя еще раз, прежде чем состарюсь и исчезну из этого мира подобно закатному солнцу, Ши? Смогу ли я обнять тебя и услышать, как ты назовешь меня «брат»?

Часть третья

Цветение вишни

Туман стер царство снов до шелковых нитей, и этот мир медленно пронзила дождевая вода.

На краю мира осталась ледяная пустошь, где свет превратил смерть в песню.

И в пророчестве вымысел спрятал отчаяние, что снова прочь оттолкнуло судьбу.

В бесконечности Вселенной или небес, в мимолетности секунды или вздоха, ты застыл в пустоте, заснул мирным сном в колыбели судьбы и тихо проснулся в тени великих песочных часов.

Бреши жизни заполнило сострадание, но ты остался здесь, в этом холодном мире.

С тех пор как я покинул Гору божеств, минуло сто лет.

Это время сделало из меня одинокого, но довольного жизнью человека, потому что мое сердце грела надежда. Я всегда верил, что именно она позволяет каждому проживать сотни, тысячи лет в мире и спокойствии. Течение времени теряет значение; потери, рождение и смерть становятся не более чем легкими волнами ветра, проходящими сквозь бескрайний высокий лес жизни.

Главное – я знал, что где-то в этом мире с каждым днем становились старше Ши, Лань Шан и Ли Ло. Скоро им предстояло стать взрослыми, и я надеялся, что впереди их ждала жизнь, полная радости и счастья. И неважно, помнили ли они меня, предначертано ли мне было встретиться с ними вновь.

Именно такой жизни я желал, простой и спокойной. Придворные девы даже стали называть меня мягким императором, потому что на моем лице неизменно играла улыбка.

Я все возвращался в воспоминаниях к тому сну, что Син Цзю передал мне сотни лет назад. К сну, где за нарушения

запрета я стал узником Камня заточения, а Ин Кунши – снежной птицей, что ради меня окрасила воды Ледяного моря своей кровью. Долгое время тот сон мучил меня, и теперь наконец-то я думал о нем со спокойной душой, потому что знал, что, как и я, в этом мире существовал Ши.

Он рос где-то прекрасным мальчиком, и, возможно, рядом с ним был такой же любящий брат, с которым они жили бок о бок, заботясь друг о друге и поддерживая друг друга, как когда-то делали мы в мире смертных.

Меня печалило лишь отсутствие в Снежной крепости Син Цзю. Я не знал, куда он отправился с телом любимой младшей сестры, погубившей себя ради него, но до меня дошли его слова: «Вы должны продолжать жить ради тех людей, что ищут встречи с вами, ради их воспоминаний, что вы храните».

После возвращения в Снежную крепость я навестил Дворец звезд и поведал отцу Син Цзю и Син Гуй о смерти его дочери и уходе сына. К моменту, когда я закончил рассказ, все его лицо было залито слезами – они стекали по щекам, исчезая в глубоких морщинах.

– Возможно, выбор Син Гуй принес ей свободу, вот только Син Цзю не простил ее перед смертью, – произнес он. – Нет ничего печальнее ненависти любимого человека, разве что умереть, зная, что он тебя ненавидит. Даже если он ее простил, она об этом никогда не узнает.

Отец Син Цзю рассказывал мне истории из жизни сына и дочери, и я видел, как воспоминания старика вновь картинка за картинкой появлялись и исчезали у него перед глазами. События прошлого оживали перед ним, и, казалось, я и сам увидел маленьких Син Цзю и Син Гуй с яркими улыбками на лицах. В воспоминаниях тут же появилась фигура удалявшегося Син Цзю с сестрой на руках, и мое горло сдавило. Я подошел и обнял их отца – теперь он стал ниже и худее того грозного и стойкого правителя клана читателей звезд, коим был прежде.

Когда настало время покидать дворец, отец Син Цзю преклонил одно колено и сложил на груди руки.

– Ваше величество, вы самый милосердный и добрый император из тех, кого я застал на своем веку. От всего клана читателей звезд я буду молиться о вашем благополучии.

Как и Син Цзю, Снежную крепость покинула и бабушка. После произошедшего она осталась с короткими прядями и уже не могла восстановить прежнюю силу.

Я прикоснулся к своим волосам, чувствуя боль за нее.

– Ты великий правитель, Ка Со, ты превзошел даже собственного отца, – обратилась она ко мне перед уходом. – Да, твой отец одержал победу над народом огня и принес процветание народу льда, но твои глубокие чувства к ближним, твои бескорыстные стремления – вот, что делает тебя великим императором. Я уже стара, Ка Со, мне стоит покинуть Снежную крепость и вернуться на Гору божеств. Но твоя линия судьбы только обрела ясность. Наступит день, и самые главные люди в твоей жизни вновь окажутся подле тебя. Пожалуйста, наберись терпения, Ка Со.