Ледяная фантазия
Шрифт:
– Нет, не смогу. – Син Цзю повернулся к ней спиной, и я увидел, как из его глаз капля за каплей покатились слезы.
– Ваше величество, давайте закончим с этим.
– Но она твоя сестра, Син Цзю…
– Такой сестры я не знаю, – оборвал меня он.
– Ты и правда поднимешь на меня руку, брат?
– Да.
– Разве я не твоя младшая сестра?
Син Цзю вскинул голову и взглянул на небеса.
– Моя сестра Син Гуй была чистым, добрым ребенком. Она мирно дремала в моих руках и каждый раз ожидала моего возвращения домой, – прозвучал его тихий осипший голос. – Вот только ее больше нет,
Из глаз Син Гуй, словно осколки света, покатились слезы.
– Брат, – донесся до меня ее голос.
Она звучала абсолютно спокойно, и все же любой признал бы в ее словах отчаяние.
– Если бы я знала, что ты не сможешь меня простить, брат, – продолжила она, – то не стала бы проживать эти сотни лет. Возможно, было бы лучше, если бы я просто умерла во дворце, когда мне исполнилось двести, тогда ты никогда бы не возненавидел меня.
Тут же послышался звук разорвавшейся плоти. Черные ленты Син Гуй пронзили ее грудь, вырвавшись из нее, словно накатившая черная волна. И прежде чем тело с глухим звуком упало на землю, она сквозь слезы простонала:
– Брат! Почему ты не смог простить меня… Почему ты не смог простить…
Там, где погибла Син Гуй, появился прозрачный светящийся шар – ее последний сон, оставленный для Син Цзю.
Сам он стоял вдалеке, сжимая в объятиях тело младшей сестры – так же, как когда я увидел их вместе в первый раз. Волосы и плечи Син Цзю покрывал снег, и он открыл над Син Гуй щит, не сводя с нее взгляда, полного любви.
– Почему ты прибыл сюда из Снежной крепости?
– Я все время просил звезды о благополучии Син Гуй и вас, ваше величество, а потом почувствовал грозившую ей опасность, почувствовал, что ее окружили сильные маги. Поэтому я поспешил сюда через опустевшие Храмы стражей Востока, Юга и Севера, а на Западе меня встретил иллюзорный мир смертных. Тогда я увидел вас, Юэ Шэнь, Чао Я, Хуан То и свою сестру Син Гуй между вами. В тот момент мне стало понятно, что все это время она была настоящим стражем Запада.
– Она была твоей любимой младшей сестрой, Син Цзю, как ты…
– Ваше величество, я любил свою сестру не меньше, чем вы любили Ин Кунши, поэтому, прошу, оставим это. Мне слишком больно даже думать о ней. Теперь, когда Син Гуй больше нет, я покину вас, ваше величество. Человек, которого я стремился оберегать, мертв, и вам моя защита тоже уже не нужна. Возможно, я останусь на Горе божеств охранять могилу Син Гуй, и, когда ее укроют лепестки вишни лицо мое заполнят слезы. Ваше величество, для меня вы – величайший из правителей Снежной крепости, и я всегда буду просить звезды о вашем благополучии, но сейчас, пожалуйста, позвольте мне уйти.
Я изучал лицо Син Цзю, не в силах вымолвить ни слова.
Его силуэт полностью скрылся за снегом вдали. До меня донеслась горькая песня Син Цзю. Она эхом разносилась высоко в небесах: над полем собрались сотни птиц, а воздух вновь наполнили лепестки вишни, – казалось, и они кого-то оплакивали.
Сон второй
Кошмар Син Гуй. Тяжелый урок
Меня зовут Син Гуй, я – сокровище своего отца, лучшего прорицателя Снежной крепости.
Мой отец – самый стойкий из всех людей, каких я когда-либо встречала. Я наблюдала за ним, когда он читал звезды на самой высокой башне Дворца звезд: лицо его было мрачным, словно черный базальт звездной платформы Горы божеств, а из-под ног рвался безумный ветер, подхватывая полы его черной мантии. Я смотрела на него такого, и мне казалось, его окружали темные крылья.
Сотни, тысячи лет, время текло волна за волной, и я верила: моего отца, его силу и стойкость ничто не пошатнет. Но в моменты, когда его взгляд касался меня, его лицо омрачала печаль. Мой непробиваемый отец плакал из-за меня – из-за ребенка, принесшего в его жизнь печаль.
В раннем детстве мама рассказала, что мне суждено прожить лишь двести пятьдесят лет, а после моя судьба сворачивает с пути и смерть грозит мне отовсюду. Она произнесла это, и из ее глаз на красное платье медленно скатились слезы. Наблюдая, как они растекались по ткани в причудливые цветки, я протянула маленькую ладошку к лицу мамы, чтобы она перестала плакать.
– Даже если мне будет отведено лишь двести лет, я все равно проживу эти годы счастливо, – ответила я тогда, но мама продолжила молча плакать.
Мое появление на свет стало большим счастьем для всего клана: в моем маленьком теле таилась духовная сила тысячелетнего. Я родилась спящая глубоким сном в коконе из белоснежных локонов, длиннее тех, что были у мамы, и отец возликовал.
Вот только я оказалась ребенком, принесшим с собой печаль.
Сразу же после рождения отец устроил в мою честь церемонию чтения звезд. Мама рассказывала, что прежде он редко улыбался, но в тот день был невозможно счастлив, и, глядя на его яркую улыбку, окружающие тоже улыбались.
Но в середине церемонии зал вдруг накрыла тишина, и все увидели оборванный звездный путь над посохом моего отца. Отец пошатнулся и рухнул на холодный базальтовый пол звездной платформы.
Я оказалась ребенком с прерванной судьбой. Я оказалась ребенком, которому не следовало появляться на свет.
«Я не должна была родиться» – именно эти слова занимали мои мысли, пока я проводила дни в уединении на нижних этажах Дворца звезд.
С каждым разом мое тело становилось все слабее, и мне приносил боль даже ветер.
В тот первый день, когда отец спустил меня на руках в темноту подземелья дворца, я увидела в его глазах слезы.
– Оставайся здесь, моя милая Син Гуй, с тобой все будет хорошо, твой отец – лучший прорицатель. Я смогу изменить путь звезд, ты ни за что не умрешь, – произнес он.
Я подняла на него взгляд, все еще заключенная в объятия, и кивнула.