Ледяная ведьма
Шрифт:
– Ты же помнишь ее слова после того, как ты выбросила ее из машины? Она сказала, что ей наплевать на наши слова, лишь бы мы не трогали ее физически. Пока мы не трогаем ее, она не трогает нас, верно?
– Именно так, – подтвердила я, немного удивленная тем, что он запомнил все это. Еще больше меня изумило, что мама совершенно не принимала участие в нашей дальнейшей беседе, а смотрела в окно и думала о чем-то своем. Видимо, она почувствовала мой взгляд, так как обернулась к нам и устало сказала:
– Я рада, что мы все выяснили. Надеюсь, больше вы не будете обижать свою новую сестру. Неважно, какие деньги мы за нее получаем, все равно она член семьи,
– Да, мама, – мы все закивали и торопливо покинули кухню. Я скрылась в своей комнате и решила, что лучше не буду думать о том, что Марк изменил свое отношение ко мне. Пусть все остается по-старому. Очевидно, он понял, что должен продолжать обзывать меня и вести себя так, как будто я ему очень мешаю. Наконец-то этот странный, долгий день закончился, но никаких существенных изменений он не принес. Я так и осталась чужаком в этой семье.
***
Прошло почти два месяца. Как я и ожидала, внешне ничего не поменялось. Марк и Лили активно дразнили меня, но никаких действий не предпринимали. Мама не вмешивалась, лишь иногда напоминала им, что я часть семьи, и им пора привыкнуть к этому. Разумеется, я продолжала ездить в школу на автобусе, а Маркус с Лилиан ездили на машине, как и раньше.
Я большую часть времени игнорировала все семейство, проводя время либо в одиночестве, либо в комнате близнецов, общество которых позволяло мне забыть обо всех проблемах. Дан учил меня рисовать, а с Дином мы вместе пытались научиться танцевать что-то вроде вальса.
Наступила очередная суббота, которая порадовала меня только тем, что можно отдохнуть от школы целых 2 дня. Мне всегда было легко учиться, с детства я отличалась хорошей памятью и достаточно развитой логикой. Одноклассники относились ко мне вполне сносно, в классе я никому не мешала, поэтому с некоторыми у меня даже завязалось некое подобие дружбы. Но меня утомлял сам процесс учебы. Уроки были длинными и скучными, ни один предмет меня не интересовал, а на переменах вообще было нечем заняться. Чаще всего я прогуливала половину уроков, убегая в небольшой парк в 5 кварталах от школы. Там было тихо, безлюдно, а в пруду плавали утки и селезни. Частенько я брала из дома хлеб и подкармливала их, особенно в зимние месяцы.
В школу я возвращалась к концу уроков, чтобы успеть на автобус и приехать домой вовремя. Хотя я была уверена, что если бы наша «мама» знала, что я не хожу на уроки, ей было бы все равно. Деньги за мое присутствие в их семье приходили бы даже в том случае, если бы я вообще не ходила в школу. Учителя на меня никогда не жаловались, так как я была одной из немногих в классе, кто действительно читал учебники, а еще я всегда делала домашние задания, даже если не собиралась идти на урок.
Весь субботний день я собиралась провести в своей комнате с книжкой в руках, так как дома почти никого не было и стояла непривычная тишина. Папа повез маму, Лили и близнецов по магазинам. Приближалось лето, поэтому надо было готовиться к отпуску, покупать летние вещи итд. Маркусу надо было готовить реферат, поэтому он не поехал, я же отказалась под таким же предлогом, хотя на самом деле мне просто никуда не хотелось
Однако моим мечтам не было суждено сбыться. Через полчаса после отъезда родственников раздался стук в дверь моей комнаты. Пришлось вставать, отодвигать задвижку и впускать Марка. Его решительное выражение лица мне как-то не понравилось… С таким лицом люди обычно покоряют вершины, завоевывают крепости или пробивают головой стены. Пока что единственной стеной в радиусе досягаемости была я, поэтому робко надеялась, что его визит будет коротким и не опасным для меня. Даже начало разговора меня не вдохновило.
– Нам надо поговорить, – сурово произнес «завоеватель», пристально глядя мне в глаза. Ну начинается… После этих слов редко бывает что-то хорошее, поэтому я опасливо спросила:
– О чем?
– О нас с тобой.
Ничего себе завернул… Интересно, только мне почудился легкий пафос в его тоне? И чего о нас говорить? Прозвучало так, как будто мы с ним женаты лет 20, не меньше. Надо бы уточнить, что братец имеет в виду, но как-то боязно. Нехорошее такое у меня предчувствие, что ответ мне не понравится. Уж больно вид у него торжественный, как на похоронах президента. Да и взгляд такой пытливый, как будто он уже в голову мою забрался и бредовые мои мыслишки читает… Ладно, не буду сдаваться без боя. Лучшая защита это нападение:
– А разве есть о чем говорить? Ничего же вроде не изменилось.
– Ты в этом уверена? – и снова этот взгляд, как будто он мне голову сканирует.
– Слушай, да говори ты толком, зачем пришел! Не люблю загадками говорить и тебе не советую.
– У тебя довольно скоро день рождения…
Интересная смена темы. К чему бы это?
– Не знаю, к чему ты это сейчас вспомнил, но вообще через 2 месяца, в начале июля. А что?
– А то, что я хочу тебя поздравить с днем рождения.
– Сейчас? Не рановато будет?
Поторопился ты, приятель, с поздравлениями… Хотя может у них в семье так принято?
– Да нет! – наконец-то на лице брата проявились какие-то человеческие эмоции. Он строго посмотрел на меня и нахмурился. – Почему ты всегда такая язвительная?
– Не знаю, наверно, пошла в маму или в папу, трудно сказать. Сам понимаешь, дети в приюте мало знают про своих родителей.
Сочувствие в его глазах мне еще сильнее не понравилось. Как и многих людей, меня очень сильно раздражает чужая жалость. Да, я выросла в приюте, да, я не знала своих родителей, и что? Я от этого стала какой-то ущербной? Я не такая, как все? Я согласна, что я не совсем такая, как все, но это не только потому, что я не знаю свою семью. Просто я такая, какая я есть. Или принимайте меня такой, какая я есть, или хотя бы не жалейте меня из-за того, что я такая, какая я есть, ведь я такая, какая я есть, и другой не стану!
Запутавшись в собственных мыслях, я обратилась к настоящей проблеме, то есть к брату.
– Так при чем здесь мой день рождения?
– Я хочу тебя с ним поздравить, когда он настанет, – терпеливо стал пояснять Марк. – Я хочу подарить тебе подарок, я хочу приготовить тебе что-нибудь особенное.
– И что тебе мешает? – насторожилась я.
– Наши отношения.
Спасибо, дорогой брат, стало намного понятнее! Мне из него слова клещами прикажете вытаскивать? Конечно, мне приятно слышать, что он хочет меня порадовать. Возможно, это первый раз в моей жизни, когда кого-то посетило такое славное и похвальное желание, но мне еще и хотелось бы выяснить, что он вообще хочет сказать.