Ледяное пламя
Шрифт:
— В…вы кто?! — Лю Фей подобралась, вдруг ощутив, что она совершенно голая, схватилась обеими руками за одеяло из шкур и как могла закрылась им.
— Лан Е. Я тебя в Небесной реке выловил, где ты плавала. — старик бросил около очага охапку веток, потом стал выгребать золу кочергой. — Есть хочешь?
— Нет. То есть да. Спасибо. Это… за то, что выловили. А где я? — мысли всё ещё путались в голове девочки.
— Там же, где и была — на Подковном кряже. Почти на самой его западной оконечности. — старик говорил размеренно и с доброжелательностью в голосе. От него не укрылись ни её попытки закрыться
На это девочка уже ничего не ответила, просто сидела и смотрела блестящими глазами, как старик готовит половину зайца, ловко помогая себе правой ногой — пальцы на ней двигались почти как на руке, могли держать ложку или придерживать овощи, пока их резали. Через некоторое время разделанные ползайца весело булькали в котелке, наполняя домик вкусными ароматами. Когда всё сварилось как надо, старик достал пару глиняных плошек, налил себе, гостье — и они молча ели, скребя самодельными деревянными ложками по плошкам.
— Ты будешь спать тут, а я устроюсь на улице. Погода тёплая, а туч на небе нет. Поняла?
— Да…
Старик кивнул, забрал у девочки плошку с ложкой, вышел на улицу. Лучше ей пока что побыть без него. Придёт в себя, поймёт, что тут безопасно — тогда и наступит время поговорить. Однорукий отошел немного от хижины, развёл костёр в заранее приготовленной ямке, уселся на чурбак рядом с ним, стал смотреть на огонь. Вскоре из дома стали доноситься плачь и всхлипывания. Хорошо. Женщины часто приходят в себя после обильных слёз, будто плохие мысли выходят из них вместе с влагой. Если бы она продолжила быть слишком сухой, вот тогда бы стоило беспокоиться.
— Спасибо! — утром девочка вышла ещё с рассветом, одетая в оставленные ей слишком большие штаны и рубаху. Подошла к готовящему завтрак старику, встала рядом и глубоко поклонилась. Лицо у неё было опухшим, глаза покраснели — но в них уже не было того испуга и настороженности, что он видел вечером. Хм, у девочки оказалась весьма закалённая психика.
— Не стоит. Сегодня я помог тебе, завтра, возможно, ты поможешь мне. — кивнул головой старик и продолжил жарить мясистые листья на видавшей виды сковороде. Кивнул на один из чурбаков рядом с костром. — Садись, завтракать будем.
— Хорошо! — девочка села, стала с любопытством оглядываться по сторона. — А вы тут один живёте?
— Сейчас вот с тобой. В остальное время один.
— А почему?
— Так надо! — старик усмехнулся, перекинул два уже поджаренных листа на деревянную тарелку. — На вот, это местное растение, мясолист, в других местах кряжа не встречается. Ешь, не бойся!
— Спасибо! — пробубнила девочка, впившись зубами в еду. На вкус листья напоминали пресные лепёшки с кислинкой.
Расправившись с завтраком, старик стал заниматься домашними делами — подшивать порванную кое где одежду, мастерить пару новых силков на замену испорченным, проверил состояние снятых с добычи за неделю шкурок. Девочка всё время ходила за ним, иногда что-то спрашивала, даже пыталась помогать. Старик не препятствовал.
Вечером они снова
— Фей-эр, а почему с тобой… так обошлись? Я считал, способными к культивации детьми горные семьи не разбрасываются так жестоко.
— А вы… откуда знаете, что я из горной семьи? — девочка удивлённо посмотрела на старика.
— Кхе. Небесная река течёт по горам, а тут только горные семьи и их зависимые крестьяне. Крестьяне почти никогда не умеют чувствовать Ци, значит, ты скорее всего не из них. Выбор невелик!
— Но… Я не могу чувствовать ци! Если бы могла — меня бы… не выгнали из семьи! — девочка чуть насупилась, она явно была не в своей тарелке от воспоминаний.
— Глупости. Если бы не могла — ты бы не выжила, и мы бы сейчас не разговаривали. — потом пояснил, глядя на удивлённое лицо девочки. — Ты плавала лицом вниз, а в лёгких у тебя было полведра воды. Единственный вариант как ты могла выжить — твоё тело использовало Ци для поддержания жизни.
— Но… но меня же проверяли! Настоящим определяющим камнем! И там не было света от меня!
— А он точно был рабочим? — старик хмыкнул.
— Точно! Мы с братом проходили проверку, у него столб света на два метра поднялся! А у меня — ничего!
— Хм. — лицо у старика изменилось, будто он с удивлением что-то вспоминал, давно и прочно забытое. — Над вашим камнем свет только одного цвета бывал — оранжевого?
— Ээээ… — этот вопрос поставил девочку в тупик. Она стала вспоминать все рассказы слуг или семьи Лю, которые она слышала. — Вроде да…
— Тогда опиши определяющий камень.
— Ну, большой такой, квадратный, туда руку прикладываешь — а из другой части свет. Тёмный и с мохом! Камень, не свет!
— Понятно, понятно. — старик встал, ушел во вторую комнатку своего домика, примыкающую к скале. Вернулся с небольшим, размером под ладонь, плоским камнем, положил его перед Лю Фей. — А ну положи руку сюда.
— Хорошо. — Девочка немного боязливо взглянула на камень, но потом послушно положила на него руку.
Секунду ничего не происходило, а мотом камень засветился беловато-голубым, вверх ударил столб света с плотной синей аурой, ушедший далеко вверх, выше потолка. Лю Фей испуганно ойкнула и убрала ладошку, свет сразу же исчез.
— Ну надо же, никогда бы не подумал, что увижу такое снова на старости лет. — с улыбкой проговорил старик.
— Что это было? Наш камень так не делал! — девочка переводила взгляд со старика на камень и обратно.
— Ещё бы! Ваш определяющий камень — самый дешевый из всех, какие только можно найти. Он только и может, что определять Ян составляющую таланта, на другое просто не способен. Вот и не показывал ничего тебе.
— Ян сос… что?
— Хм. Ладно, расскажу. — старик унёс камень, вернулся, сел возле очага так, чтоб видеть Лю Фей. — У людей, Фей-эр, обычно встречается только Ян талант, талант тепла, талант света. Люди, понимаешь ли, теплолюбивые существа, любящие свет и солнце, тепло и мягкость. То есть то, что содержит и олицетворяет Ян. Скажу больше — подавляющее большинство животных и растений любят то же самое. Поэтому дешевые определяющие камни настроены только на проверку Ян-таланта.