Ледяное сердце не болит
Шрифт:
И тут, когда Полуянов уже почти торжествовал победу, «Форд Транзит» – видимо, высмотрев дырку в потоке, – рванул поперек улицы на красный свет. С обеих сторон загудели машины, завизжали тормоза – однако фургон благополучно форсировал ***скую улицу и… И – помчался по пустой дороге дальше, к центру. Казалось, его уже ничто не может остановить.
Диме ничего не оставалось делать, как повторить его маневр. Он вроде бы высмотрел в ряду машин, идущих наперерез, брешь. И тогда – газ в пол! – метнулся вперед. Но… Через секунду, когда стало поздно, он понял, что ошибался:
«Газель» ударила Димину «Короллу» в левый бок. Бум! Дикий скрежет металла, потом на секунду все вокруг завертелось – улица, машины, люди, фонари… А потом еще кто-то поддал «Королле» в зад, и ее унесло к тротуару.
Черно-белый мир февральского утра померк в Диминых глазах.
ГЛАВА 7
Дима очнулся. Он понял, что отключился ненадолго – не более чем на несколько секунд. Он по-прежнему сидел в своей машине, уткнувшейся в тротуар. Краткое помрачение сознания закончилось. Теперь он видел мир. Правда, изображение оставалось черно-белым, но виной тому была не авария, а мрачно-снежное столичное утро.
Ближе всего к пострадавшей «Королле» стояла старенькая «Вольво». Видимо, это она нанесла полуяновской машине второй удар – в зад. Передок у шведской тачки был разбит, от него поднимался пар – а вниз, на заснеженный асфальт, потихоньку капал антифриз. Судя по повреждениям, нанесенным машине, ее водитель вряд ли пострадал.
Маршрутка, в которую журналист врезался, находилась, перегородив дорогу, чуть поодаль. Она, на беглый взгляд, не потерпела какого бы то ни было урона – две-три царапины на переднем бампере не в счет. Зато из кабины желтой «Газели» выпрыгнул свирепый азербайджанец и, выпятив подбородок, направился к полуяновской машине.
Прочие автомобили продолжали равнодушно двигаться своим курсом. Водители лишь досадовали, что дорожно-транспортное происшествие помешало мерному продвижению на работу, и оттого временами раздраженно гудели. И ни один даже не высунулся из окна, не спросил, нужна ли помощь.
Столь же безучастными оказались и люди, выгружавшиеся на остановках из автобусов. Они только окидывали поврежденные автомобили взглядами и торопились к метро.
Черненький водитель «Газели» наконец пробрался через поток к искалеченной полуяновской машине. Дима, как был – в свитере, в туфлях на босу ногу, – вылез к нему навстречу, на пятнадцатиградусный мороз. Руки-ноги у Полуянова оказались целы, организм слушался, только вот ребра побаливали: видать, их сжало ремнем безопасности.
– Ты чего, маму твою, пилять, – заорал азербайджанец, – на красный, пилять, свет лезешь? Жить больше не хочешь?!
Заморский гастарбайтер едва доставал Полуянову до плеча, но вид у него был самый решительный.
– У тебя все в кабине целы? – огорошил заморского гостя Дима.
– Целы?! Ты спросил! Я – знаю?! Может, целы, а может, нет! Может, в суд на тебя подавать будем!
Подошел и водитель «Вольво», мужик с усталыми глазами и седыми висками.
– Куда ж ты, еп-перный
– Сам-то цел?
– Да я-то что, ни ссадины. Машину вон ты мою раскудохал.
– Ладно, мужики, – вздохнул Дима. – Я все признаю. Поехал на красный. Очень спешил. Давайте вызывать ГАИ и разбираться по форме.
– ГАИ-ШМАИ, пилять!.. – стал разоряться кавказец. – Ты мне без ГАИ денег заплатишь! На месте разбираться будем!
Дима видел, как из чрева маршрутки покорно, словно зомби, выпрыгивают пассажиры и маршируют к метро. Никто даже не стал подходить к Полуянову, выражать свое недовольство.
А владелец «Вольво» неожиданно стал на сторону журналиста. Бросил азербайджанцу:
– Ты когда у себя дома, в Баку, будешь – тогда на месте станешь разбираться. А здесь, в Москве, другие порядки. Понял?!. – И уже Диме: – Я «гиббонов» вызываю.
Журналист кивнул:
– Будем ждать.
Полуянов, обмерзая в свитере на голое тело и туфлях на босу ногу, обошел свою машину: зад, конечно, всмятку; левая задняя дверь вогнулась внутрь чуть ли не на полтора метра; стекло ее хоть и не разлетелось, но повисло крошевом… Странно, но не сработала ни одна подушка безопасности… Машину было жалко – но еще жальче, что он упустил белый фургон. И что устроил происшествие на дороге… Дима залез внутрь «Короллы» и включил движок.
Странно, но мотор работал. Печка исправно поставляла в салон тепло. Ничего не оставалось делать, как тупо сидеть и ждать гаишников.
Удивительная мысль вдруг посетила журналиста: пока Надя была рядом с ним, он всюду выходил сухим из воды. Выпутывался изо всех переделок и передряг. Теперь ее нет рядом – и первая же его настоящая авантюра кончается плачевно. Быть может, Надька с ее любовью – не кто иной, как его ангел-хранитель? И он, Дима, просто нуждается в том, чтобы она все время находилась рядом с ним?..
Домой – в смысле, в квартиру Нади – Полуянов вернулся ближе к полудню. Над столицей уже давно встало солнце – красное, в дымке, словно и не было ночного снегопада. Утро журналист убил на составление объяснений и подписание протоколов. Вина его усугублялась тем, что у него с собой не было документов на машину. Правда, и другие участники ДТП оказались хороши. У водителя маршрутки не имелось столичной регистрации, а бесконечно усталый шофер «Вольво» ездил по просроченной доверенности…
После бюрократических формальностей Дима определил разбитую машину на постой в чужие гаражи – как ни странно, ходовых качеств «Королла» не потеряла. Он лишь сменил на запаску покалеченное левое заднее колесо.
Из гаражей он вернулся в квартиру Нади быстрой побежкой. Столичный, ничему не удивляющийся люд все ж таки с немым вопросом взирал на парня в свитере и легких туфлях, несущегося по сугробам в пятнадцатиградусный мороз.
Дверь в квартиру так и оставалась с семи утра незапертой. Слава богу, никто не покусился на Надюшкину собственность. Диск, принесенный человеком в парке, валялся посреди коридора.