Ледяное сердце

Лисицына Дарья

Рома не ответил, он смотрел вперёд и следил за дорогой. До его дома ехать не очень долго, но из-за гололёда вождение машины затруднилось, поэтому ехать мы будем относительно долго. Я не могла сидеть в тишине, но мечтала о ней очень долго, так как Маша просто какой-то непонятный вечный двигатель, у которого никогда не заканчивается энергия.

– А почему ты стал геем? – мы стояли на светофоре, поэтому Рома успел повернуть голову ко мне и вскинуть бровь, поэтому пояснила, – ну, ты красивый,

молодой, интересный, накаченный парень. По тебе никогда и не скажешь, что ты голубых кровей.

– Понимаешь, ты, когда дотрагиваешься до раскалённой сковороды, больше этого не делаешь. Выучиваешь свой урок, что это больно и заживает долго, но, когда дело доходит до первой любви, дружбы и ты обжигаешься об них, в итоге никогда урока выучить не получится. Просто с каждым таким неудачным опытом ты становишься скрытнее, закрываешься, строишь барьеры вокруг себя, вокруг сердца, вокруг своей души. Пытаешься сделать всё, чтобы тебя больше так не ранили, хочешь, чтобы тебе никогда уже не было больно, но каждый раз находится такой человек, который переворачивает твою жизнь с ног на голову, и ты опять обжигаешься. Скажем так, у меня таких ожогов было предостаточно. В школе я был тем парнем, который сидит за последней партой или первой и всё учит, всё знает, живёт своей неизвестной жизнью. Но потом, в классе десятом, я понял, что так продолжаться не может. Вот и получилось из меня, что получилось, так что моё поведение это всего лишь детские обиды, от которых я уже никогда не избавлюсь.

– Влюбился, закрылся, повзрослел, изменился и стал геем? – он припарковался возле своего дома и повернул голову ко мне, – прости, случайно вырвалось.

– Если кратко, то примерно так, но между «повзрослел» и «изменился» есть ещё пункт, который ты, надеюсь, никогда не узнаешь.

Я улыбнулась. И всё-таки он скрытный, с этим ничего не могу поделать, ведь такая же. Наверное, поэтому он и был первый, к кому я действительно привязалась и полюбила. Но с тех пор, как мы начали общаться, и он, и я изменились. Не знаю, в какую сторону, но мы уже не те люди, которые случайно познакомились в больнице.

У него трёхэтажный дом с гравюрами, расписной, просторный и красивый. Когда увидела его в первый раз, подумала, что мой дом какой-то шалашик. Но мне всегда нравился мой шалашик, поэтому я не чувствовала зависти или ещё чего-то. Зайдя в дом, мы разделись, и Рома сразу пошёл в свою комнату за ноутбуком и фильмами, чтобы убить время до вечера. Я же пошла в просторнейший зал, где стоял огромный кожаный диван.

– Ну, здравствуй, наконец, мы встретились с тобой, – услышала я до боли знакомый голос и, когда до меня дошло, кто это, я сразу поняла, что сейчас всё будет плохо.

– Здрасте, да, вроде, виделись мы уже с вами. Давно, конечно, но всё же, – лучшая защита – нападение, в моём случае – сарказм.

– Катя?! – такое выражение лица у Виктора я ещё не видела. Удивление, страх, непонимания.

–

А вы догадливый, семнадцать лет я как Катя. Вы чего тут потеряли, Виктор?

– У меня к тебе тот же вопрос.

– К лучшему другу в гости пришла, а вот вы тут каким ветром, – я хотела выпытать хоть какую-то информацию до прихода Ромы.

– Тебе лучше домой уйти, – нет, сегодня, видимо, все решили мной покомандовать, командиры недоделанные. Я скрестила руки на груди и произнесла:

– А что, если нет? Я сама знаю, что для меня лучше. И могу сказать, что это вам пора сваливать нахрен, пока я не пульнула в вас чем-нибудь тяжёлым, – уже начинала злиться. Он меня и так бесил, а сейчас мне хотелось огреть его чем-нибудь по голове.

– Мелкая, что смотреть будем? – спросил Рома, когда вошёл в комнату, но через секунду добавил, – кажется, уже ничего.

– Так вот ты какой. Не знал, что ты теперь дружбу водишь со своими жертвами, – я никогда не видела, как Рома сердится или злиться. И это были хорошие времена. Сейчас передо мной стоял не тот человек, которым он был полчаса назад.

– Это вас не касается, – он говорил холодно, отстраненно, но уверенно и размеренно.

– Касается, если ты решил перебить всех, – если я думала, что ничего не понимаю, то теперь я поняла это.

Внезапно произошло то, чего я боялась больше всего, Виктор достал пистолет и направил дуло в сторону Ромы, склонил голову и хищно ухмыльнулся. Нет, такого не может произойти, не сегодня, не в мой день рождения, по крайней мере!

– Нравится? – холодно спросил Виктор, Рома молчал, только повторил жест Виктора, склонив голову, – твои жертвы не знали, что через секунду они умрут, а ты будешь знать, что через секунду твоё сердце перестанет биться.

– Уверены? – ехидным голосом спросил Рома. Вот всегда он так, всегда лезет на рожон. Вот только я почему-то была уверена, что он не выстрелит, а просто выжидает чего-то.

Меня они не замечали, будто забыли. Нормальный бы человек просто убежал, но не я, мне нужна была информация, а главное правда. Хочу, наконец, узнать правду обо всём. Вспомнив про тайник, незаметно подошла к большому деревянному столу и достала пистолет. Если всё так и будет продолжаться, то мне нужно будет защищаться. Я видела, что нервы Виктора были на пределе, а вот Рома наоборот успокоился.

– Слушайте, сделайте подарочек на день рождение, объясните, что происходит, – спрятав кое-как пистолет и вернувшись на прежнее место, произнесла я. Виктор повернул голову в мою сторону и посмотрел как-то не очень добро, а я лишь пожала плечами. Я его никогда не боялась и сейчас не собираюсь начинать. – Ну, так что. Мне вот интересно, почему вы так грезите пристрелить этого изверга.

– Ты опять? Не надоело ещё? – недовольно спросил меня Рома.