Ледяной клинок
Шрифт:
Чужаку позволили пришвартоваться у дальней пристани, где пристают корабли, привозящие послов. Загрохотали сходни, и на причал одна за другой сошли двенадцать фигур в темных плащах с капюшонами.
Ростом они были невысоки, не выглядели опасными, но от них словно расходилась волна ядовитой вони. Люди, орки и гномы отступали с их пути, шептали молитвы и делали знаки от дурного глаза. Нагхи шли через запруженный народом порт в настоящем пузыре из пустоты.
А потом исчезли в сплетении городских улиц. Корабль постоял немного на месте, затем втянул сходни
А нагхи двигались по городу целеустремленно и спокойно, показывая, что знают его хорошо.
Они посетили продуктовый рынок, где, доведя до обморока нескольких продавцов, запаслись орехами и изюмом. На конском торжище приобрели шестерых сильных коней, причем торговались не хуже гуртовщиков-орков, пригнавших скот из степи. Перед самым закатом через северные ворота Терсалима одна за другой проехали три телеги, на каждой сидело по четыре закутанных в плащи фигуры.
Стражники посмотрели им вслед и дружно сплюнули в пыль.
Саттия, Олен и Бенеш скакали всю ночь без перерыва. Ученик мага несколько раз заводил разговор о том, что неплохо бы остановиться и отдохнуть. Ему напоминали, что погоня может висеть на хвосте, и он умолкал. Не жаловался на неудобства, хотя видно было, что держаться в седле ему трудно.
Луна зашла в середине ночи, а к утру с юга натянуло туч, и пошел мелкий, совсем не летний дождь.
– Пора искать место для отдыха, – заметил Олен, обнаружив, что довольно хорошо различает кусты на обочинах, – и лучше бы под крышей.
– Согласна, – Саттия обернулась, стало видно ее лицо, запавшие глаза. – На первом же постоялом дворе останавливаемся.
Вовсю зачирикали птицы, и с востока приполз рассвет, тусклый и мрачный, как взгляд пропойцы. Дорога запетляла среди полей, и вывела к большому поселку, лежащему у переправы через реку. Среди простых сельских домиков обнаружился двухэтажный, с вывеской постоялого двора.
Въехавших в ворота поприветствовал завопивший с забора петух и сонный слуга, набирающий дрова из поленницы.
– О нет, – простонал Бенеш, слезая с седла, – никогда не думал, что это так… так больно…
– Ничего, скоро привыкнешь, – хмыкнул Олен, вспоминая о собственных недавних мучениях, и обратился к слуге. – Эй, приятель, есть у вас свободные комнаты и что-нибудь поесть?
– Сготовим чо-нить, – отозвался тот, – это легко… а комната только одна. Все мессены гномы заняли.
И он махнул в сторону стоящих около забора больших телег с окованными металлом колесами. За высокими бортами виднелся груз, прикрытый рогожами, торчали оглобли.
– Понятно, – Саттия поморщилась. – Да хоть одна. А насчет еды пусть там посуетятся, ладно?
– Я скажу на кухне, а вы подождите, сейчас конюшню открою, – слуга с дровами исчез внутри постоялого двора, но быстро вернулся. Заспешил к длинному сараю, на двери которого висел большой
Открылся со скрежетом, дверь отошла, выпустив наружу запах сена и конского пота. Олен шагнул внутрь, увидел ряд стойл, торчащие из некоторых лошадиные головы, странно маленькие, с густыми и короткими гривами.
– Гномьи кони, – с первого взгляда определила Саттия, – а свободные места-то есть?
– Это как же? Есть, – отозвался слуга, – вот сюда пожалуйте. И овес отборный, и вода, а если до вечера задержитесь, то Торенс, это наш конюх, ваших лошадок еще и вычистит… За пару монет всего!
Олен снял со спины Кусаки седло, затем стащил уздечку, погладил коня по боку, тот в ответ негромко заржал и попытался цапнуть хозяина. Проследил, как слуга поставил каурому жеребцу ведро с водой, насыпал в кормушку овес. Затем выбрался во двор, подождал спутников. Вместе поднялись на крыльцо, вошли в главный зал постоялого двора.
Тесно поставленные столы были отскоблены до блеска, под ногами хрустела солома, за стойкой возился дородный круглолицый мужчина лет сорока, судя по виду – хозяин.
– Доброе утро, – улыбнулся он при виде гостей. – Присаживайтесь. Сейчас вам принесут поесть. Сначала то, что готовится быстро, затем что-нибудь более существенное… Эй, бездельницы, скоро вы там?
– Сейчас, все почти готово, – ответил звонкий женский голос из-за расположенной за стойкой двери.
Саттия выбрала небольшой стол, стоящий в углу у окна. Бенеш устроился рядом с ней, а Олен пролез к стенке. Меч в ножнах, чтобы не мешался, снял с пояса и положил рядом на лавку. Через мгновение из-за спины хозяина появилась круглолицая девица с подносом в руках. Сноровисто расставила по столу миски с еще дымящейся яичницей, нарезанной крупными кусками колбасой, и кружки с молоком. Желудок Олена нервно задергался.
– Если еще чего желаете – говорите, – сообщила девица, стрельнув глазками в сторону Бенеша, – а так у нас томится гречневая каша со шкварками. Если потерпите немного, то она будет готова.
Ученик мага залился краской, Олен пробормотал, чтобы кашу непременно несли, и они принялись на еду. Саттия наелась быстро, но из-за стола не ушла, осталась смотреть, как насыщаются мужчины. Притащили кашу, в зал начали сходиться постояльцы. За центральный стол уселись несколько чернобородых гномов в темно-зеленых кафтанах с меховой оторочкой, охваченных крест-накрест широкими ремнями.
Заказали пива, какой-то закуски, завели негромкую беседу. И тут Олен, как ни хотел спать, заметил обращенные в его сторону любопытные взгляды.
– Корни и листья, не нравится мне это, – пробормотала Саттия, когда двое гномов поднялись из-за стола и неспешно направились к людям.
Один из подгорных жителей был костляв по гномьим меркам, и одет просто. Зато другой мог похвастаться кинжалом в роскошных, отделанных золотом ножнах. В очень длинной бороде его посверкивали вплетенные кольца, грива седеющих темных волос опускалась на плечи, а ремни на кафтане были прострочены серебряной нитью.