Ледяной меч
Шрифт:
Так за размышлениями пролетело часа три. Вино в кувшине давно закончилось, а в голове не появилось не одной стоящей мысли. В очередной раз, поднявшись и пройдясь по комнате, Клаус решил сходить в подвал и взять там очередную бутылку с вином и заодно проверить по пути, как справились с поставленной задачей, по уборке дома, слуги.
— За ними глаз да глаз нужен, не уследишь, что-нибудь натворят или вообще ничего не сделают из порученного им дела, — выходя из комнаты, ворчал, себе под нос, старый слуга. — Не уследишь за этими обормотами, а потом мне
Так ворча и заглядывая во все комнаты, Клаус спустился в подвал, прихватив по дороге фонарь. Но, спустившись вниз, старик резко остановился, ему послышалось, что в подвале кто-то есть, кроме него.
— Кто здесь? — громко спросил Клаус и насторожил свой слух.
Ведь он стар и слух уже не тот, как был в молодости. Но на его окрик никто не ответил.
— Неужели мне померещилось, и здесь никого нет, — вслух произнёс старик.
Подняв повыше фонарь, чтобы лучше видеть, он решил пойти дальше по проходу между стеллажами с бутылками и небольшими бочонками с вином. Но сделав пару шагов, он вновь замер. Где-то в дальнем углу подвала что-то громко скрипнуло, словно кто-то открыл дверь.
Кричать слуга не стал, тихонько пошёл дальше, вглядываясь в темноту и прислушиваясь.
"Неужели в подвал залез вор и пытается ограбить", — пронеслось у Карла в голове. "Если это кто-то из слуг, то он бы спустился сюда с фонарём и по лестнице. А здесь темно, как в аду, да и дверь была закрыта на ключ. Значит сюда забрался неизвестный и шастает в темноте. Но, что он может здесь увидеть, если нет света?"
Подняв фонарь над головой, чтобы больше осветить подвал, Клаус, медленно ступая, пошел в ту сторону, с которой послышался странный скрип.
Дойдя до конца стеллажей, старик повернул в другой проход, где вдоль стен стояли огромные деревянные бочки, в которых бродило и доходило до нужной кондиции вино. Потом его разливали по маленьким бочонкам и бутылкам и отправляли на полки, где они годами пылились. Ведь, по сути дела, его никто не пил. Раз или два раза в месяц наведывался хозяин и только тогда старый слуга приносил ему одну или две бутылки, если он надолго задерживался в доме. Но и сам он, пару раз в неделю, спускался в подвал и брал бутылочку. Хозяин ведь никогда не проверял, сколько их там, да и не спускался он сюда никогда, что ему тут делать. Но сегодняшний поход вниз за бутылкой вина был не запланированным.
Повернув в проход, где стояли огромные бочки с вином, Клаус, словно что-то почувствовал нутром и машинально поднял вверх голову. И только он это сделал, как сверху на старика, кто-то спрыгнул. Клаус так и не смог разглядеть, кто это был, времени на это у него совсем не было, да и не дали ему это сделать, всё произошло мгновенно.
Сбив своим весом старика (фонарь при этом выпал из рук и отлетел в сторону), кто-то с невиданной силой нанёс ему удар в голову. Клаус потерял сознание,
Чудовище вонзило в его грудь свои огромные когти и, разорвав её, вырвало ещё бьющееся стариковское сердце.
За считанные секунды зверь сожрал его, перемазав свою морду человеческой кровью и одним движением лапы, он отсёк голову слуги от тела.
Издав гортанный звук, чудовище отпрыгнуло от мёртвого тела Клауса и вновь вскочило на бочку.
Прошло не больше минуты, как зверь убил слугу, и его тело стало деформироваться и быстро меняться. И уже на том месте, где затаилось чудовище, стоял хозяин дома собственной персоной.
Спрыгнув с высокой бочки (такое телодвижение и прыткость было не под силу старику, но это был не просто старик, внутри его жило чудовище), Феофан пнул мёртвого слугу и, не поднимая потухшего фонаря, пошёл к лестнице, которая вела на выход из подвала. Ему не нужен был свет, он отлично видел в темноте.
— Собаке и вору, собачья смерть, — проворчал Феофан, закрывая дверь на замок.
Он догадывался, что Клаус во время его отсутствия в доме роется в его вещах. А сегодня он окончательно в этом убедился.
Появившись в своём кабинете, Феофан обнаружил, что на столе в бумагах кто-то рылся. Понюхав воздух, он понял, кто это был, и у него сложилась окончательная картинка, происходящего в доме.
В это время, когда он осматривал кабинет, кто-то прошёл мимо закрытой двери. По шагам, он понял, что это был его старый слуга Клаус. Ведь только он один в доме прихрамывал на ногу, подтаскивая её по полу.
Дождавшись, когда затихнут шаги, он выглянул в коридор и увидел спускавшегося по лестнице старика. Тот ковылял в сторону подвала, по пути заглядывая в каждую комнату и что-то ворча себе под нос.
Вновь вернувшись назад в кабинет, Феофан переодел кольцо и оказался в винном подвале, где и стал дожидаться слугу, притаившись на бочке.
Убив Клауса, он незаметно поднялся в свой кабинет и закрылся в нём.
Уже сидя в кресле, до Феофана дошло, что он зря поторопился убивать слугу. Ему надо было сперва разговорить его и узнать на кого он работает, а уж потом только убивать. Но дело сделано, сейчас ничего уже не повернуть назад и не исправить свою оплошность. Теперь ему самому надо было всё выяснять, а как это сделать, он пока не знал.
"Был бы Клаус жив, — размышлял Феофан, — можно было бы у него всё выпытать. Ведь перед страхом смерти, все начинали каяться в грехах и всё рассказывать своему собеседнику. А если тот упрямо молчал, можно и в голову ему заглянуть, это он делать умел. Но теперь, когда старик мёртв, он это не сможет сделать. Мысли мёртвого человека он читать не мог".
— Вот ведь дурак старый, — выкрикнул Феофан, — надо было сперва заглянуть в его голову, когда тот был в беспамятстве, а только потом уже убивать. Но теперь уже поздно говорить об этом, что сделано, но уже не исправишь.