Ледяной смех
Шрифт:
— Не помешаю, если присяду? — Адмирал остановился возле купца.
— Окажите честь, ваше превосходительство. Так понимаю, что часика через три будем в Тобольске. Люблю сей сибирский град. За все его люблю. За улицы, мощенные плахами, за дома, кои в нем как крепости, а главное за седины его исторического прошедшего. Ведь какие люди в нем проживали, наказуемые за всякие умственные вольности.
— Мокей Флегонтович, вижу, чем-то удручены? Нездоровится?
Кторов вздохнул.
— На здоровье не обижаюсь. Матушка, родив, всем необходимым для жизни щедро наградила.
— Какая беда? Может, есть возможность отвести её от вас?
— Считаю неудобным для себя вмешивать вас в сию оказию.
— А вы попробуйте. Конечно, ознакомьте меня с бедой, а я решу, что мне сделать. Вмешаться или в сторону отойти.
— Ну, коли так, слушайте. Комендант парохода Мекиладзе, устраивая меня в Тавде на пароход, взял с меня за каюту куш в золоте. Но вчера потребовал каюту освободить и перебраться в третий класс. Понадобилась ему каюта для одной дамочки. Я по своей купеческой горячности круто поспорил с Мекиладзе, отказавшись выполнить его требование. Он и пригрозил в Тобольске ссадить с парохода. Время теперь военное, и свою угрозу он может выполнить запросто.
— Сколько вы ему дали?
— Двести рубликов в золотой монете. А как было не дать, в наше время без взятки шагу не ступишь.
— Обещаю, деньги он вам вернет.
— Да черт с ними, с деньгами. Слава богу, не последние. Но у меня жена на сносях. Куда я с ней в Тобольске подамся. Родня моя в Омске да в Иркутске. Посодействуйте, чтобы грузинец отменил свое решение.
— Успокойтесь. Никто вас с парохода не ссадит.
Простившись с купцом, адмирал пошел в рубку первого класса.
Войдя в салон, адмирал увидел генерала Случевского в окружении четырех молодых дам. Раскланявшись с ним, адмирал подошел к столику в углу, за которым сидели Настенька, Суриков и Муравьев.
— Поручик, пригласите сюда ротмистра Мекиладзе.
Муравьев, козырнув, быстро ушел. Адмирал присел к столику на диван, обитый малиновым плюшем. Настенька почувствовала в голосе отца раздражение.
— Что-нибудь случилось, папа?
— В свое время узнаешь.
В салон рубки вошел капитан Стрельников и попросил у адмирала разрешения остаться в рубке.
— Вовремя поспели, капитан. Садитесь с нами. Если не знакомы, то это дочь Анастасия, а это ее жених мичман Суриков. Вы сейчас, капитан, мне понадобитесь.
Удивленный Стрельников сел на диван. Адмирал раскрыл портсигар.
— Курите?
— Никак нет.
— Молодец. Чего не могу сказать о себе.
Положив на стол раскрытый портсигар, адмирал не закурил. К столику подошли ротмистр Мекиладзе и поручик Муравьев.
— Что прикажете, ваше превосходительство, — спросил Мекиладзе.
Происходящее за столом адмирала привлекло внимание всех бывших в салоне и, конечно, генерала Случевского. Адмирал, побарабанив пальцами по столику, смотря в упор на ротмистра, достаточно громко сказал:
— Прикажу, ротмистр, немедленно вернуть деньги господину
— Слушаюсь, ваше превосходительство!
— Кроме того, в должности коменданта вас через час заменит капитан Стрельников.
— Я утвержден комендантом генералом Случевским. Разрешите поставить его в известность.
— Конечно, поставьте.
— Разрешите быть свободным?
— Разрешаю.
Мекиладзе, сконфуженный и бледный, вышел. Адмирал обратился к капитану Стрельникову:
— Проследите, чтобы ротмистр не позабыл о деньгах. Он, кажется, расстроился.
Генерал Случевский ясно слышал весь разговор, а потому, извинившись перед дамами, подошел к адмиралу.
— Кажется, случилась какая-то неприятность, ваше превосходительство?
— Пустяк, генерал. Сущий пустяк. — Адмирал, не предлагая Случевскому сесть, встал, что сделали Муравьев, Стрельников и Суриков. — Однако сей пустяк нынудил меня, как старшего в чине на «Товарпаре», сменить коменданта, назначив на его место капитана Стрельникова. Надеюсь, ваше превосходительство, не будете возражать. Мекиладзе, как горец, слишком горяч, но русская кровь тоже не ледяная. Во избежание каких-либо недоразумений я сменил сего горца.
— Вполне с вами согласен, ваше превосходительство. Собственно, я его комендантом не утверждал. Он сам себя назначил, я только не возражал. При посадке на пароход он проявил себя очень хорошо и дисциплинированно, хотя там был невообразимый хаос.
— Благодарю, генерал. Капитан Стрельников, займитесь порядком на пароходе и обходитесь без непродуманных приказов.
— Слушаюсь!
— Выясните, у кого еще ротмистром взяты деньги на сохранение и возвращены ли они. Позаботьтесь, чтобы в Тобольске закончилось пребывание Мекиладзе на пароходе. А вы, генерал, простите меня за то, что сделал вас невольным свидетелем неприятного инцидента. Честь имею!
Адмирал, простившись со Случевским за руку, вышел из рубки. Случевский, проводив его до двери, вернулся к дамам. Он был доволен, что Мекиладзе не будет мозолить ему глаза на пароходе, ибо спутница генерала, балерина, слишком откровенно кокетничала с ротмистром.
Ветер, внезапно изменивший направление, с лихой настойчивостью теребил серую куделю растрепанных туч. Дождь почти прекратился, но в воздухе все еще стелилась пелена водяной пыли. Подойдя к устью Тобола, «Товарпар» протяжным гудком приветствовал его слияние с Иртышом.
Любоваться панорамой Тобольска на палубы высыпали все пассажиры, а от этого пароход шел, дав крен на левый борт. Город появлялся постепенно, как будто давал возможность, не торопясь, разглядывать свое старинное каменное и деревянное обличие. Из разрывов в тучах на Тобольск низвергались потоки солнечных лучей, и тогда казалось, что с небес падали раструшенные снопы золоченой соломы, возжигая на крестах многочисленных церквей и часовен слепящие вспышки света.
Над городом гудели колокола. Слитная симфония меди звучала торжественно и тревожно.