Ледяной Улей

Конъюнктурщик

Во всем доме на полу были ковры, испещренные рисунками и узорами. Так е ковры были вешаны и на стены. Так же, как и мечи, луки и арбалеты Варгесцкие, или как их называют в пустоши — "самострелы". Шкуры разны крупных лесных хищников, во всем доме… Подсвечники на длинных шестах из бронзы. На столах и в комодах, шкафах серебряное убранство, бесчисленные наряды, меха, золото. Кинжалы с позолотой, рукояти коих были невиданной красоты.

Комнат было с два десяток. Крупный дом, располагался ближе к дворовой площади, нежели чем к воротам. И по меркам Варгеса Кхолин жил очень богато и достойно. В доме бы три прислужника: горничная, повар и привратник, который на деле занимается

больше делами секретаря и помощника.

Двое поднялись по винтовой лестнице, что была в зале, самой крупной комнате, в которой находилось множество дверей в другие комнаты. Это была квадратная комната, занимающая два этажа. Первый этаж выступал как ступень, пройти по его потолку, как по веранде, можно было в любую комнату второго.

Затем зашли в его спальню, по размерам, как две хижина Баора. Слева был стол, почти вплотную к стене, увешенной оружием, стена против оружий была увешана охотничьими трофеями, которым Баор позавидовал. Против двери было два окна. В углу, ближе к левому окну была двуместная кровать Кхолина, на которую Баор кинул взгляд ребёнка, увидевшего, невиданную доселе, игрушку.

На столе, к которому подошел Кхолин уже стоял графин хорошего вина, качество которого хозяин дома не забыл подчеркнуть. Два бокала. Кхолин налил в один гостю, затем стал наливать себе… тогда охотник не знал, как начать. И слегка нелепо выговорил: "Кхолин… деревня. Они все… они все мертвы.

Кхолин застыл. Вино полилось на ковры, которые по пути к комнате он так расхваливал. После окончание внезапного ступора, он поставил графин и повернулся. Они дико посмотрел на Баора, тот стоял в растерянности, но с суровыми глазами, полными смеси страха и надежды.

— Что ты говоришь такое. — Кхолин пялился на Баора, как будто тот сделал нечто мерзкое, или кинул ругательство в адрес хозяина дома… Глаза его сощурились и наполнились отчаянием, каким-то страхом перед неизвестностью.

— Я сам видел. Все они… и моя семья. — охотник стал пялится в пол. Глаза его пронзили любую поверхность и устремились в пустоту, в бесконечную тьму. Туда же смотрел и Кхолин теперь.

— Что случилось? — спросил наконец Кхолин, после затянувшегося молчания.

— Я сам не знаю. Это началось, когда я встретил нечто… — начал Баор. Кхолин прервал его. Он выдвинул стул из-за стола себе и охотнику. Они присели. Хозяин налил себе. И они выпили.

— Ты уверен, тебе это не приснилось? — Кхолин сильно сомневался. Но Баор не был острый на язык, и не слишком часто шутил. Охотник искренне серьезно глядел ему в глаза.

— Я абсолютно уверен в своих словах, Кхолин. Позволь мне сказать.

— Теперь говори. — холодно сказал Кхолин, глаза его стали жалостными. Баор никогда не видел его таким, и ему было непривычно.

— Все началось, когда нечто напало на меня в пустыне… — начал Баор. Он сглотнул и продолжил, — я зарезал это, а туши принес в деревню. Когда Дорс увидел их он решил, что в Глаоре нельзя оставаться. Тогда он послал меня в соседнюю деревню. Там меня не пустили стражники, что было очень странно. Понимаешь? Они пригрозили мне оружием. Я вернулся и сказал об этом Дорсу, пока меня не было, на деревню напали двое, но никто не погиб. Наши охотники убили их. Я опознал тех двоих, эти были соседи из деревни, западнее нашей… Мы вышли конвоем за стены. Он вновь послал меня, но на этот раз к соседям на севере, но там, я нашел огромный стан. Лагерь, там собрались охотники с многих деревень. Я не рискнул к ним сунуться. Я пошел прямой дорогой назад. Я догнал конвой, но все были мертвы… кто полакомился ими.

Кхолин смотрел вникуда. Он снова вошел в ступор и слова Баора доносились до него из дали,

из места, где он никогда не был, и никогда не будет, оттуда, где темный свет и бесконечные поля… Кхолин затерялся в собственных мыслях. Настолько потрясло его это… Слова Баора потрясли его.

Через некоторое время они уже оба шли по площади прямо к воротам дворца. Всю дорогу они прошли безмолвно, сурово глядя на землю. Одна плита под ногами сменяла другую, и дворцы на площади медленно двигались, по мере того, как они приближались к "бастиону". Громадный, мощный и сильный, не такой как его жители в своё время. Сейчас они кажется стали мягче.

— Кто ты, что можешь так просто провести меня во дворец, я так и не спросил. — поинтересовался Баор.

— Я телохранитель "его светлости".
– быстро и не в своей манере ответил Кхолин. Они ускорили шаг с этими словами.

— Кто он… этот "его светлость"? — вновь спросил охотник, мало смыслящий в жизни города.

— Главный жрец Архиса. Бога, которому молятся в Варгесе, и жертвы приносят. Знал бы ты, какие… — Кхолин встрепенулся. Видно что-то вспомнил, подумал Баор.

Они подошли к воротам. Их закрывали массивные ворота. Вдвое выше человека. По бокам стояли два дворцовых стража. Оба были одеты в штаны и рубашки, поверх них кольчуга, наплечники, блестящие на солнце, также, как и нарукавники и шарообразные шлема, открывавшие лицо. Варгесцы называли их "цервельер", и из них торчали "конские хвосты". Из оружия у ног стояли щиты, а на поясах мечи в ножнах. Баор думал, что у стражников будут эти ткани за плечами, которые торговцы в деревнях называли "плащ". Но плащей не было… охотник немного огорчился, точно по-детски.

— Пропустить! — властно сказал Кхолин. Охранники, как будто были не живые, тут же зашевелились, но лица их остались такими же бесчувственными. Они начали толкать врата, а он были тяжелыми, ведь на них помимо дерева были и стальные пластины, для крепости. А также небольшие отверстия для копий и стрелы. Правда сейчас закрытые железными крышками.

Ворота открылись, стражники отошли в стороны. Охотник и его приятель вошли внутрь… Это был огромный зал, по размеру сравнимый с половиной площади, потолок его уходил в бесконечную высоту. Баор был потрясен этими размерами. Зал был во всю высоту бастиона. Вдалеке виднелся свет. Сам зал был темным и разглядеть его красоту сейчас не представлялось возможным. Свет исходил из огромного, больше чем ворота прохода, очень высокого, в следующий зал, должно быть не такой большой.

Кхолин и Баор стали теперь пересекать зал, прямо в сторону следующего прохода. Баор не мог молчать, хоть и понимал, что лучше будет пройти путь без слов, дать другу спокойно переваривать то, что недавно узнал. Кхолин родился в той же деревне. Но ещё в детстве ушел из неё, побрел в город. С тех пор он жил богаче чем Дорс и весь совет старейшин вместе взятые. Здесь он работал, но только изредка приезжал в деревню, навестить родных и близких, тех, кого знал. А в Глаоре все друг друга знал, это же пустошь, там все друг друга знают в лицо…

Он жил здесь, а тянуло его назад. Но богатое жильё… работа, золото, прислуга… Все это весило больше чем тепло родного дома. И Баор это понимал, и понимал, что поступи он также в раньше. Он бы также не жалил о том, что бросил пустошь. Ведь пока он был моложе это было много легче. Сейчас ему перебраться тяжело. Он не свыкнется с городом. Он привык к снегу, безмолвию, тишине и ветру. Все это не было дороже, но было легче и спокойнее, что главное.

— Ничего не говори. Я буду разговаривать, а когда скажу. Ты подойдешь и его светлость послушает тебя. — Кхолин сам прервал не ловкую тишину.