Ледяной венец. Брак по принуждению

Туманова Ульяна

Всё вокруг нас тут же погрузилось во тьму, но стоило мне распахнуть глаза, ни светящегося каменного сердца, ни голубой воды вокруг больше не было.

Я стояла посреди цветущего зеленого поля, рядом с воительницей, которая что-то искала взглядом. Под ногами ковром расстелились пахучие цветы, и даже ветер здесь пах так сладко, что не хотелось выдыхать.

— Первая Мать, — опустилась на одно колено гончая, а я только сейчас заметила девушку, что сидела на земле, среди цветов, и гладила белую кошку.

Она рассматривала

нас, щурясь от яркого дневного солнца, а потом легко поднялась на ноги. Так и держа на руках точную копию Искры, она шла к нам босиком, стараясь не наступать на хрупкие бутоны.

Первая Мать! Та, с которой началась история сенсарий, идет мне на встречу прямо сейчас. Уму не постижимо!

На ней было льняное платье без рукавов, перевязанное ремнем с мешочками на талии. Белоснежные волосы, кое где заплетенные в тонкие косички, почти доставали до пят.

Я растерянно смотрела то на нее, то на гончую… а потом вспомнила про Томаса, что остался на берегу пруда, и про Теона, который не знает, куда я делась.

— Мужчины подождут, — мягко сказала девушка, будто прочла мои мысли. А может и действительно прочла. — Не беспокойся, юная сенсария.

Она была молода, но ее речь, и то, как она себя держала… такому нельзя научить. С такой внутренней силой можно только родиться.

— Я… Где я? — меня хватило только на один вопрос.

— В мире, который создали я и Отец. Нравится? — улыбнулась она, с интересом рассматривая меня.

— Похоже на рай, — честно призналась я. — И совершенно не похоже на мир, в котором живу я. Но мне нужно туда прямо сейчас, прошу!

Сердце колотилось так, будто я до сих пор под водой и не могу дышать. Только Первая Мать, совершенно реальная, пусть и сошедшая со страниц книги о перворожденных, смотрела на меня так, будто нам некуда было спешить.

— Освободи ее, — мягкий приказ гончая поняла буквально и перехватила свое копье таким образом, что теперь держала остриё в ладони.

— Освободить от чего? — попятилась я, но воительница ловко взяла меня за руку, и просунув лезвие под браслет, разорвала его. Моментом позже в траву упал и второй браслет.

Следом она ловко расправилась и со своими браслетами тоже. Осознание того, что это не Эр обхитрил воительницу, а она его, было молниеносным, и, Небеса, таким радостным!

Облегчение наступило мгновенно, и разлилось по всему телу теплом. Трепетно шевельнулись крылья, а потом смело растянулись за моей спиной. И какое же это было удовольствие!

Утерев с лица слезы, не просто облегчения, а радости от спасения, я вдруг испугалась, что умерла, потому и случаются чудеса.

— Ты скоро вернешься и к отцу, и к суженному, — подбодрила меня Первая Мать. — А пока следуй за мной, мне нужно кое-что тебе рассказать.

Договорив, она отвернулась и пошла вдоль вытоптанной дорожки. Так и держа кошку на руках, девушка вела нас по великолепной, зеленой роще. Здесь цвели

яблони и вишни, щебетали птицы, с ветки на ветку прыгали белки.

Скоро послышались волны. Шумные, но ласковые. И мы вышли на берег… Ледяного Моря!

— Смотри, — она указала на то место, где через много лет появится башня с миррором. — Это море создал Отец, — между делом отметила Мать. — Ты здесь уже бывала, ведь так?

— Можно и так сказать.

— Мир вокруг тебя прямо сейчас — это не рай. Он изначально был задуман именно таким.

— Тогда откуда взялись пустыни и холода?

— Мир заболел, когда погиб Отец, — вдруг погрустнела Первая Мать. — Но болезнь эта долго была незаметной. Очень долго. Затем образовалась магическая Черта — символ расколотого мира. Так появились Авента и Сорра. Исправить этого я уже не могла. А вот наделить их бессмертными армиями, и защитить границу джиннами у меня получилось, хоть на это и ушли последние силы.

Внезапно образовавшийся ком в горле никак не уходил, пока я слушала рассказ Первой Матери.

— Мириам страдала, и хотела для тебя иной участи. Счастливой. Рядом с тем, кто является твоей судьбой. Только я знала, что миррор уже раскрывает свои сети и ждет, когда его обнаружит маленький сын правителя Авенты. И рассказала ей об этом. В ответ, Мириам просила о возможности защитить тебя и Теона. Даже после собственной смерти.

Я не могла не озвучить свой главный страх.

— Миррор как-то связан с ней, или нет?

— С Мириам? — удивилась Первая Мать. — Конечно, нет! Миррор должен был стать кульминацией умирающей Авенты, раскрыться вратами ада на земле. А Мириам, ради тебя и Теона, ради вашего будущего, пожелала это остановить, и…

— И? — я искала в голубых глазах Матери ответ.

— Она пожелала этого так сильно, что Небеса возвели над черными водами гробницу.

— Выходит, башня должна была сдерживать миррор? — догадалась я.

— Насколько это возможно, да. Теон никогда не видел в черных водах того, что видела ты. Сила, исходящая от башни, влияла на миррор. Гробница, как могла, защищала вас. Особенно тебя. Ведь именно там ты нашла первые лунные кристаллы с воспоминаниями Мириам. Она настолько хотела показать тебе правду, что сумела сделать это в самом губительном месте на земле, и даже черные воды не смогли победить ее намерение, — с улыбкой добавила Мать.

Голова разрывалась от ее рассказа. А ведь все это время я думала, что миррор как-то связан с моей мамой. И что она причастна к тем ужасам, что происходили по велению черных вод.

Оказалось, что башня все это время нас защищала. Как могла, но защищала. Небеса!

— Авента больше не умирает, — решила важным добавить я, — а вот Сорра иссыхает. Почему? Новая сенсария еще не родилась, так откуда изменения?

Первая Мать всматривалась в даль, то и дело взглядом возвращаясь на берег моря.