Ледяной венец. Брак по принуждению
Шрифт:
Картинка исчезла. И прямо у меня под ногами появилась еще одна. С нее я смахнула песок сама, потому что увиденное заставило сердце сжаться.
Девушка, или правильнее сказать уже женщина, больше ничего не говорила. Сидя на полу совершенно обнаженной, она держала в руках большие острые ножницы. Глядя вперёд стеклянным взглядом, она доставала из-за спины пряди волос и обстригала их настолько коротко, насколько это было возможно.
Она мычала и покачивалась. Вправо, влево. Веперед, назад. Усыпанная волосами
Ножницы были настолько острыми, что она себя ранила, но не обращала внимания и продолжала резать.
На секунду она остановилась, будто кто-то ее отвлек, посмотрела через плечо и поднялась. Не выпуская ножницы из рук, подошла к стене, на которой висел портрет. Похоже, он принадлежал ей.
Я так хотела рассмотреть его, но не успела. Замахнувшись, женщина распорола его, беспощадно изничтожая хаотичными ударами. Она даже попыталась сорвать его со стены, но у нее не вышло, видимо портрет был хорошо закреплен.
Посмотрев на дело рук своих, она зашагала по холодному каменному гладкому полу, как мне казалось, прочь, но на само деле она направлялась к другому портрету, на котором тоже была… она?
Эти же длинные волосы, ниспадающие ниже талии. Эта же гордая поза и взгляд, смотрящий только вперед и свысока. Тонкая шея, изящные руки, отчетливо просматривающаяся через тончайшую ткань грудь, узкая талия…
И только на третьем портрете я поняла, что это были разные женщины. Похожие, но разные.
Но зачем?.. Кому нужна коллекция портретов одинаково выглядящих и слишком раскованно одетых девушек? Кто они такие?
И почему та, на кого я смотрю замахивается на каждый из портретов, и с криком, полным боли, целится в холсты острыми ножницами?
Песок уже принялся застилать картинку, когда я заметила то, от чего все внутри перевернулось… Холодными от ужаса пальцами я очистила идеально ровную поверхность камня, на котором виднелись все те же портреты. С теми же белокурыми и уверенными в себе девушками, в роскошных украшениях и экзотичных одеждах.
До этого момента я пыталась не придавать значения тому, что у всех них волосы одинакового снежно-белого цвета… И что всех нас так же объединяют легкие совпадения в чертах…
Наконец заметив, что у каждой за спиной изображена пара прекрасно знакомых мне крыльев, я испытала настоящий ужас.
Это просто игра моего воображения. Черная сила миррора, видение… Что угодно…
Только почему, когда я смотрю на эти портреты, крылья внутри меня беспокойно трепещут, будто что-то знают?
Глава 13
Песок под ногами вдруг вздыбился, и я почувствовала толчки из-под почвы, на которой стояла. Видимость пропала настолько быстро, что у меня не было возможности оттолкнуться, чтобы проплыть вверх.
Вода вокруг стала
Темнота, поглощающая и абсолютная, наступала стремительно.
Сначала я думала, что миррор просто меняет форму, как это уже случалось, но ошиблась. Миррор обретал свою истинную форму густой, черной и цепкой субстанции.
Я уже не видела ничего. Из органов чувств, кажется, осталось только осязание. И прямо сейчас, черная, леденящая вода проникала в мой организм через уши, нос, и пыталась просочиться между губами. Словно она живая.
Мотт был прав, когда предупреждал о том, что миррор меня сожрет. Именно так я себя и ощущала — проглоченная тьмой.
Из последних усилий воли я держала свой разум под контролем. Пусть мое тело застряло в люке под башней, у меня есть еще и душа.
И она, напуганная и почти лишенная надежды, лелеяла все то хорошее, что мне случилось испытать.
Детальность образов ускользала, но я помнила каждое прикосновение, каждый момент близости, каждый взгляд Теона, который оставил неизгладимый отпечаток на моем существовании.
Жалеть о том, что я не остановила его от поисков Тьмы, я себе не позволяла. Только надеялась, что ему, в отличии от меня, выбраться удалось.
Через замедляющееся биение собственного сердца я отмечала, насколько мне повезло испытать эти короткие моменты.
И если бы не крылья, приведшие меня в Авенту, я бы никогда не узнала, что в одном шаге от самой настоящей ненависти меня может настигнуть…
— Лея… — прозвучало вдалеке и я безуспешно постаралась распахнуть тяжелые веки.
— Лея! — раздалось ближе и громче. А голос… это был голос мотта.
— Лея! — он позвал меня снова и в этот раз мне удалось разлепить глаза.
Первым, что я увидела — был островок света вверху полуразрушенной башни. Медленно опуская взгляд, я видела и винтовую лестницу, и символы на стене, и знакомый толстый мох, наросший на камнях…
Теон был рядом. Совсем близко. Настолько, что капли воды с его лица падали прямо на меня.
Он сидел рядом с миррором, а я лежала у него на руках. Хотелось посмотреть на него и что-то сказать, но прежде, чем я смогла пошевелить хоть пальцем, меня согнуло пополам и вода, которой я наглоталась, начала выходить самым неподходящим образом.
Я очень хотела откатиться в сторону, чтобы он не видел меня такой, но мотт не позволил. Придерживая меня, он помог мне прилечь на бок и молча ждал, пока мне не полегчает.
— Жи… — очередной приступ кашля не дал мне договорить.
— Ты что-то сказала? — спросил мотт, и я была готова разревется от того, что могу его слышать. И что он здесь!