Ледяные небеса
Шрифт:
Он замолк и оглядел нас. Мы ловим каждое его слово и одновременно и знаем и не знаем, что он хочет сказать. Я понимаю, что у него нет намерения вселить в нас неуверенность. Но он кажется единственным, кто не замечает, как сбивают нас с толку его представления об откровенности.
— В сущности, даже сейчас уже слишком поздно.
Немного погодя мы стоим с ним перед книжными полками, и я объясняю ему, как и почему я расставил книги в таком порядке. Кажется, что это его совсем не волнует. Он берет книги одну за другой и снова ставит на место. Три, четыре раза подряд он проходит вдоль полок, рассматривая корешки книг.
— Ага, очень хорошо, понимаю, — бормочет он. — Хронологический порядок, очень остроумно,
— Сэр, я не видел книгу Амундсена. Конечно, я бы поставил ее рядом с книгой Скотта.
— Вы ее не видели, потому что я как раз сейчас ее читаю.
Шеклтон открывает крышку конторки и передает мне книгу. Она называется «Завоевание Южного полюса. Норвежская полярная экспедиция на «Фраме» и относится к тем же годам, что и дневники Скотта, то есть к 1910–1912 годам.
— Поставьте ее на полку, — говорит Шеклтон, — но на подобающее место.
Недолго думая, ставлю Амундсена справа от Скотта — с краю.
Шеклтон кивает.
— Сэр, я не смог найти еще одну книгу, а именно Библию-Библию королевы-матери, сэр.
— Что? Она стояла на полке. Как же вы могли просмотреть Библию королевы-матери, а?
— Не знаю, сэр.
— Вы выбросили ее за борт в приступе вашей валлийской ярости?
— Я… сэр, ради бога… нет!
Шеклтон подходит ко мне и кладет руки мне на плечи.
— Это шутка. Я оставил Библию у капитана Якобсена. Он хочет, чтобы пастор Гюнвальд прочитал проповедь на английском, вероятно, чтобы мы его правильно поняли! А сейчас идите спать. Я должен написать письмо жене, если не хочу ее потерять из-за собственного легкомыслия.
Прежде чем я смог заползти на койку и завыть под одеялом, мне пришлось пережить еще то удовольствие. По поводу сегодняшнего торжества капитан притащил в «Ритц» банджо Хуссея. Под его аккомпанемент Читхэм и Бэйквелл горланят песню про Лоренцо, любимую песню Уорсли:
Ренцо не знавался с морем — Ренцо, парни, Ренцо! Но решил стать китобоем — Ренцо, парни, Ренцо! Он матрос был из ледащих — Ренцо, парни, Ренцо! Ему всыпали горячих — Ренцо, джентльмены! Тридцать пять линьков за дело — Ренцо, парни, Ренцо! Тут ему и поплохело — Ренцо, парни, Ренцо! Здесь сам капитан вмешался — Ренцо, парни, Ренцо! И за парня он принялся — Ренцо, джентльмены! Его накрепко взял в руки — Ренцо, парни, Ренцо! Стал учить морской науке — Ренцо, парни, Ренцо! Ну а тот — губа не дура! — Ренцо, парни, Ренцо! Его дочке строил куры — Ренцо, парни, Ренцо! Теперь Ренцо знает море — Ренцо, парни, Ренцо! Он старпом на китобое — Ренцо, джентльмены! [9]9
Перевод М.Визеля.
Проповедь
Орган умолк. Пастор Гюнвальд кладет руки на край кафедры и оглядывает лица китобоев. Он ждет, когда среди людей Якобсена воцарится тишина, только после этого он начинает: — Радостно видеть всех вас в добром здравии! Возблагодарим за это Господа нашего молитвой
Когда смолкает бормотание норвежцев, пастор обращается к нам. Никаких приветствий. Без предисловий он зачитывает отрывок из Библии. Евангелие от Луки на родном языке очень сильно подействовало на нас. Бэйквелл, Холнесс и Хау опустили глаза и сложили руки. Только я не могу оторвать взгляд от рыжей бороды, сквозь которую до нас доходят слова об усмирении бури Христом.
На озере поднялся бурный ветер, и заливало их волнами, и они были в опасности. И, подойдя, разбудили Его и сказали: Наставник! Наставник! погибаем. Но Он, встав, запретил ветру и волнению воды; и перестали, и сделалась тишина. Тогда Он сказал им: где вера ваша? [10]
— Исследователи Антарктики, — говорит Гюнвальд, — несколько недель назад вы совершили такое же плавание, как и я в прошедшие дни. Но насколько различны были наши путешествия. Вы ничего не знали о буре, которая уже гналась за вами и первыми вестниками которой я был застигнут, бессильный и переполненный страхом, подобно рыбакам из Капернаума, с которыми Христос переплыл Генисаретское озеро. Я хочу поговорить с вами об этой буре, открыть вам, что ждет на противоположном берегу того, кто не думает о власти Господа!
10
Лука, 8, 23–25.
— Аминь! — прокатилось по рядам китобоев. На нашей стороне слышались только шепот, шарканье сапог и поскрипывание деревянных лавок.
Пастор поглаживает бороду в вырезе куртки:
— С того момента как я покинул Фолклендские острова, у меня не идет из памяти вопрос рыбаков: «Учитель! Неужели тебе нужды нет, что мы погибаем?» [11] Как так может быть, что Спаситель молчит, когда грозит погибель?
В двух рядах от меня сидит капитан Уорсли в белом свитере, окруженный своими офицерами. С моего места виден лишь выбритый затылок Шеклтона. Сэр неподвижно сидит рядом с четой Якобсенов, которые присоединились к нам. Довольно долго все протекает спокойно, мы внимательно слушаем пастора Гюнвальда, а за окнами кружатся снежные вихри.
11
Марк, 4, 38.
Но в воздухе висит что-то, чему я не могу дать определения: то ли это связано с фанатиком, стоящим за кафедрой, или с напряженным молчанием моряков, которые кажутся мне совершенно чужими в этой церкви, как будто меня занесло сюда случайной бурей. Я трогаю пальцами рыбку Эннид, когда Бэйквелл пихает меня локтем и кивает в сторону Уорсли.
Шкипер, кажется, уснул.
— Спит, — шепчу я. Бэйквелл смотрит туда и качает головой.
В это мгновение все и начинается. Следующую фразу пастор произносит ровным голосом, но прежнего покоя как не бывало. Все, что он говорил пару минут назад, оказалось прелюдией, как тогда, когда китобоец Ларсена толкал форштевнем кашалота. Сейчас в ход пущены гарпуны.
— Тридцать три дня тому назад, то есть первого ноября, во время сражения при Коронеле, что в Чили, была потоплена большая часть британского флота. Победители — немецкая эскадра под командованием адмирала графа фон Шпее — не понесли достойных упоминания потерь и находились на тот момент, когда я покинул Фолклендские острова, менее чем в ста милях от них. Они шли к Фолклендам, чтобы захватить их. Ураган войны достиг Южных морей. И я говорю вам, исследователи Антарктики, что это буря, каких еще не знала история.