Легенда Фарнхэма
Шрифт:
— Марк, подтверди, пожалуйста, прием информации.
Компьютер сделал то, что ему было сказано. Елена в это время работала над коррекцией картинки с внешней камеры. Там, на большом расстоянии, виднелся темный силуэт. Ну должна же она суметь получить четкое изображение!
Спустя примерно четыре минуты зеленый овал с бессмысленной надписью исчез с экрана сканирующего оптического устройства и сразу же уступил место чему-то другому.
И это «что-то» двигалось
— Говорит Аолекос Киссандра Миносос Первый, служба безопасности полетов. Хоть мы и сомневаемся, что с вами, представитель гонеров, можно будет заключить выгодные сделки, мы все равно рады приветствовать вас. Сейчас вам передадут номер коридора для захода на посадку и место в доках. Желаем вам приятного ночедня. Райя.
ГЛАВА 19
Иногда можно услышать утверждение, что мы, телади, не обладаем художественным даром. Не слушайте их, коллеги. Каким же образом мы смогли бы достичь такой финансовой мощи во Вселенной, если бы не умели искусно применять наши способности?
Быстрым шагом он преодолел последние метры коридора. Точно напротив входа в стеклянный туннель, ведущий к яхте, он обнаружил несколько маленьких магазинчиков, которые раньше как-то не заметил. Магазины находились прямо в стене станции, а за их витринами, созданными из какой-то жужжащей энергии, как на шведском столе были выложены странные вещи.
На вывеске над лавкой, которая находилась ближе других к Нопилею, было написано: «Игинара коммьюникейшнз и современное волшебство», то есть специализированная торговля электроникой.
А рядом с лавкой находилось кафе под названием «Тупик Профита». Тупик Профита? Нопилей задумался. Это какой-то каламбур, где обыгрывается название самой станции Пик Профита? Арендатор кафе наверняка не был телади! Он решил, что позже обязательно зайдет в кафе, потому что этот нелепый юмор ему понравился и даже пощекотал его чешуйчатый гребень.
Третья и последняя лавка из тех, что находились недалеко от «Счастья Наяны», называлась просто — «Сувениры Эбелона». Следуя интуитивному влечению, Нопилей подошел поближе к витрине.
Здесь тоже располагались странные вещи: скребок для чешуи в форме станции; управляемый снаряд длиной в руку, который гораздо больше подходил лавке с электроникой, но затерялся здесь, вероятно, из-за своей безвкусной ярко-желтой окраски; почтовые открытки с изображением райского островного архипелага Хила-Амбриель на Дезолуме VII, сделанным с высоты птичьего полета; две жутких керамических фигурки — нэцке, одна страшней другой; невзрачный квадратный швеллер, окрашенный в серый цвет; странно изогнутый пузатенький прибор с длинной шеей, натянутыми проводами и с надписью по-аргонски «Ги/та/ра». Тут воображение Нопилея зашло в тупик.
Но то, что в конце концов привлекло к себе его
Краски, сменяя друг друга и перетекая одна в другую, устремлялись вверх, обвиваясь вокруг этого удивительного произведения искусства.
Нопилей почувствовал, как непреодолимая сила буквально затащила его в магазинчик.
Он вошел и огляделся. Лавка была забита самым разнообразным пестрым хламом и служила своеобразным продолжением витрины. В том, как были расположены товары, нельзя было проследить какой-либо определенный замысел. Старый телади с темно-красными глазами, на котором, в отличие от моды нынешнего поколения, по традиции не было ничего, кроме его собственной чешуи, зашаркал навстречу Нопилею и приветствовал его.
— Чем могу вам служить, коллега? — медленно спросил он.
Он ничем не давал понять, что знает Нопилея, и это было более чем приятно.
— Ну-у… — Нопилей немного замялся. Его взгляд обратился к витрине.
— Скульптура? — спросил старик. — Многие из нашего народа интересуются ею. Но никто не захотел купить.
Шаркая когтями по полу, он с трудом протиснулся к витрине и взял скульптуру в руки.
— Кто ее создал? — спросил Нопилей.
— Один безумный телади. Кто же, кроме безумца, мог создать нечто такое, что притягивает к себе наших соплеменников, но чего они никогда не купят, поскольку вещь эта бесполезная, ее краски отталкивают даже боронов, а все остальные находят ее просто уродливой?
Старик протянул скульптуру Нопилею. Взяв ее в руки, он испытал то же чувство, что и при взгляде на нее: белая, теплая резина, которая слегка меняет форму, словно живая. На подставке Нопилей обнаружил очень мелкую серебряную гравировку, выполненную древними теладийскими иероглифами и сообщавшую имя ее создателя: Ианусис Гонарей Ианусис VIII.
— Художник, — ответил Нопилей на вопрос старого торговца, хотя тот, судя по всему, и не ждал ответа.
Старый ящер раздул ноздри.
— Художники, безумцы… Какой-нибудь аргонец поймет это совсем иначе. Но для нас, телади, главную роль играет профит, а искусство… — Он замолк и взял скульптуру из рук Нопилея. — Искусство лишь тогда приносит прибыль, когда его кто-нибудь покупает. — Он собрался поставить странную фигурку назад на витрину. — Но как магнит для глаз покупателей, — он сказал это с ноткой иронии в голосе, — это произведение искусства поистине не имеет цены, а по сей причине и не продается.