Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки
Шрифт:
— Что ты хочешь сказать? — спросил Караджа.
— Говорят, земля имеет уши, ага. А у нас есть и уши, и глаза. К тому же голова на плечах имеется. Если будет на то соизволение Аллаха, ты добьешься своего и без пролития крови. Почему бы тебе не взять девушку в жены? Играть в догонялки с каким-то мальчишкой — право, не мужское это занятие.
— Гёкдере много лет враждует с нами.
— Ну и что из того? Мы сильнее их, и ради прекращения распри гёкдерейцы отдадут тебе девушку.
— Вот и я так разумею, — молвил Караджа. — Плохо только, что она уже просватана. Потому-то я и хотел убрать этого парня со
— А почему бы тебе не попытаться? Не может быть, чтобы в их деревне не нашлось здравых голов. А вдруг ее братья окажутся вполне разумными людьми и предпочтут видеть свою сестру замужем не за сыном бедной вдовы, а за тобой — первым богачом в этих местах? Вот если не получится ничего, тогда другое дело.
Караджа Али вскочил на ноги:
— Что ж, значит, возвращаемся. К завтрашнему вечеру надо быть дома.
Ни слова не говоря, люди встали и тронулись в обратный путь, не задерживаясь ни на миг, даже ели на ходу, и к вечеру оказались в своей деревне.
— Пусть Дурмуш-ага приведет ко мне Ходжу Сюлеймана, — велел Али-бей.
Дурмуш незамедлительно исполнил приказание. Ходжа Сюлейман был столетним старцем, самым уважаемым человеком в деревне.
— Ходжа, — промолвил Караджа Али, — хочу попросить тебя, чтобы ты отправился в деревню Гёкдере посватать за меня Зейнаб, дочь покойного Вели. Передай ее братьям, что я отдам все, чего запросят. Есть у меня овечьи гурты, табуны лошадей, широкие поля. Пусть возьмут назад слово, которое дали сыну вдовы. Растолкуй им, что я не чета этому голодранцу. Пообещай им, что, как только они дадут согласие, мир воцарится в наших местах. Не будет больше литься человеческая кровь, и их бараны смогут пастись на моих лугах, они смогут рубить деревья в моих лесах. А главное, скажи, что я в ней души не чаю. Ежели они мне откажут, то накличут на себя неслыханные беды — так им и передай. Ты человек мудрый, Ходжа, сможешь их убедить. Ну, с богом.
Ходжа в сопровождении еще двоих всадников в ту же ночь отправился в Гёкдере. К дому Зейнаб они прибыли далеко за полночь. Спешились под чинарой.
— Встречайте гостей, хозяева! — крикнул Ходжа.
Трое мужчин вышли им навстречу.
— Добро пожаловать, божьи гости! — приветствовали они стариков.
Трое посланников Караджи Али проследовали в устланную коврами гостевую. В ярком свете лампы ковровые узоры играли красочным пестроцветьем. Ходжу усадили на самое почетное место, его спутники расположились рядом. Братья сели напротив. Гостям предложили отужинать, но те отказались.
Вскоре в гостевой появилась девушка с кофейным подносом. Ходжа Сюлейман не мог отвести от ее лица восторженного взгляда, а про себя подумал: «Ну и сукин же сын этот Али, знает, кого выбрать! Хороша девушка, до чего ж хороша! Посмотрим, что ответят нам ее братья. Что же до меня, то я не намерен излишне усердствовать».
Степенные мужчины, женщины, девки и парни только о том и судачили, что о сватовстве Караджи Али. Отдадут за него Зейнаб или не отдадут?
Вай, Халиль, бедный парень! Самый меткий стрелок на всю округу! Лучший наездник в Торосских горах! Халиль-безотцовщина! Что ты теперь сделаешь? Как поступишь? Неужто, рассудка лишившись, уйдешь в лесную глушь и будешь коротать
Крестьяне повсюду собирались кучками — во дворах и на улицах, у источника и в домах. Все с нетерпением ждали решения аксакалов. Аксакалы же не торопились высказываться.
Большинство сельчан говорили:
— Пусть лучше лишимся всего, что имеем, пусть даже жизни лишимся, но невесту Халиля не отдадим чужаку.
Три брата Зейнаб и несколько почтенных старцев собрались на совет в доме старосты Гёка Хюсейина. Прикидывали и так и этак. Наконец Гёк Хюсейин сказал:
— Если не отдадим девушку Карадже Али, сполна выпьем чашу страданий и бед. А если отдадим, в наши дома придет мир. Не будет больше ни вражды, ни ненависти. Разве не найдется для Халиля другой невесты? В конце концов, я ему собственную дочь отдам в жены. Что скажете на это, почтенные?
— Ни крестьяне, ни Халиль, ни сама Зейнаб не согласятся с таким решением, — ответили ему.
— Я слишком долго прожил на свете, — возразил староста, — чтобы сейчас, на старости лет, сесть в один мешок с бешеным псом. Я устал от вражды и страха. Так и передайте крестьянам, Халилю и девушке. Если будут стоять на своем, я умываю руки.
На том и порешили. Гости покинули дом Гёка Хюсейина. Все жители деревни, от мала до велика, собрались перед домом старосты в ожидании новостей. По хмурым, озабоченным лицам участвовавших в совете они угадали принятое ими решение.
— Будьте вы прокляты, продажные! — взметнулись крики над толпой.
Старая, согбенная годами Султан Кары выдвинулась вперед.
— Кому отдаете невесту Халиля? — выкрикнула она. — Несчастные трусы! Знайте, мы не допустим, чтобы Караджа Али увез девушку. Даже если нам всем придется головы сложить. — Она схватила Гёка Хюсейина за ворот: — Запомни: не бывать этому! Пусть погибнет Халиль, все парни нашего села, но не отдадим Зейнаб в Сарыджалы!
Гёк Хюсейин с трудом высвободился из рук старухи и молча зашагал в сопровождении двоих других старцев к центру села. Толпа проводила их глухим ропотом.
А Султан Кары направилась к дому Халиля. Она застала его мать и сестру в слезах.
— Чего раскисли? Никакой непоправимой беды еще не случилось.
Женщины усадили гостью на почетное место.
— Ты уже, видать, прослышала о решении, которое приняли эти поганые трусы, — продолжала Султан Кары, обращаясь к матери Халиля. — Ну и пусть! Если они не откажутся от своего слова, я сама отведу Зейнаб в деревню, откуда я родом, о ней позаботятся мои племянники. Не то что Карадже Али — самому султану или падишаху не уступят ее. Там и сыграем свадьбу Халиля и Зейнаб, построим им дом, выделим земли. Не плачь, сестра.
— Горько мне видеть, какие дела здесь творятся, пока мой сын в отлучке!
Султан Кары утешала бедную вдову:
— Все будет хорошо, не горюй, милая.
После этого неугомонная старуха направилась к дому Зейнаб. Она застала троих ее братьев сидящими в угрюмом молчании под огромной чинарой.
— Трусы! — набросилась она на молодых людей. — Да падет проклятье на ваши головы! Разве так ведут себя настоящие йигиты? Да вы хуже баб! Я не я буду, ежели допущу, чтобы Зейнаб стала женой нечестивца Караджи. Как вы только осмелились чужую невесту обещать другому?