Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки
Шрифт:
Значительную часть отряда составляли такие молодые, двадцати — двадцати пяти лет, люди, как Джафер Шамиль и Коджа Мехмед. Среди остальных преобладали бывшие контрабандисты и разбойники, получившие помилование. Многие доводились мне родственниками.
Когда мы все собрались в Дюздже, я рассказал им, кто такой Чакырджалы, какое трудное, рискованное дело мы затеваем. Уцелеть у нас не так уж много шансов, самое большее пятьдесят из ста, а возможно, и вовсе никаких — все голову сложим.
— Так что, если есть среди вас такие, что боятся смерти, пусть возвращаются домой, —
Но ни один из сорока пяти не пожелал воспользоваться предоставленной им возможностью.
— Мы знаем, кто такой Чакырджалы, — был единодушный ответ. — Пасть от его рук — и то дело почетное.
Отвага в те времена была в высокой цене.
Командовать отрядом я поручил совместно Хаджидуку Кямилю, Мехмеду-бею и Осману.
— Отправляйтесь через Афьон в Измир и ждите меня там, — сказал я им. — А я поеду в Стамбул. Встретимся в Салихли.
Депутат от Болу, Хабиб-бей, проживал в Канлыджа. Прямо с вокзала, не теряя времени, я направился к нему. На мое счастье, он оказался дома. По воинскому званию майор артиллерии, Хабиб-бей был одним из видных иттихадистов [33] . Именно он возвестил о низложении Абдул-Хамида новому султану.
33
Иттихадисты — члены буржуазной националистической партии «Единение и прогресс» (младотурки), основанной в 1889 г.
Хабиб-бей встретил меня словами:
— Откровенно сказать, я тебя не ждал. Предполагал, что ты столкнешься в Измире с большими затруднениями… Что тебя привело ко мне?
— Разумеется, важное дело. Просто так я не оставил бы свой отряд, — ответил я. — Позволю себе заметить, что моя честь требует, чтобы я успешно выполнил возложенное на меня задание. Да и не в моем характере пасовать перед трудностями. Я уже вам писал, что хлопочу о чрезвычайных полномочиях.
— Каких же именно?
— Сейчас объясню. Хочу предварительно подчеркнуть, что успех моего дела на все сто процентов зависит от того, будут ли мне предоставлены эти полномочия. Итак, в чем они состоят.
Первое. До полной ликвидации Чакырджалы и его банды я буду полностью освобожден от подчинения чьим-либо приказам.
Второе. О положении дел я буду информировать лишь измирского вали.
Третье. На всем протяжении измирской железной дороги мне и моему отряду по первому же требованию будет предоставляться необходимое количество мест для проезда.
Четвертое. Все воинские и жандармские части, находящиеся в настоящее время в Измирском вилайете с целью преследования Чакырджалы, расформировываются, и эта задача возлагается исключительно на меня.
Пятое. Верховное командование отряжает в полное мое распоряжение моего ближайшего родственника жандармского капитана Шюкрю-бея, которому я могу полностью доверять.
Слушая меня, Хабиб-бей делал какие-то пометки в своем блокноте.
— Ну что ж, — сказал он, когда я кончил, — поехали к Талату-паше.
Мы застали пашу в его канцелярии.
Представив меня,
— Мой паша, я уже упоминал вам о Рюштю-бее. Он отправляется в Измир для преследования Чакырджалы и просит широких полномочий.
Паша выразил сначала свою глубокую озабоченность всей этой затянувшейся, по его мнению, историей с Чакырджалы. Сказал, что крайне удручен непостижимым для него бессилием правительственных сил перед этим разбойником. Затем обратился ко мне:
— Рюштю-бей, я слышал о вас много лестного. Знаю, что вы уже отличились в борьбе с разбойниками. Скажите мне, каких полномочий вы испрашиваете?
Тут Хабиб-бей вытащил свой блокнот и зачитал все им записанное по пунктам.
Паша вдруг расчувствовался. Обнял меня. Поцеловал в лоб.
— Вот умница. Еще ни один командир сил преследования не видел надобности в подобных полномочиях. А ведь они превосходно продуманы и вполне уместны. Располагая ими, вы можете считать себя на полдороге к успеху. Заранее вас поздравляю.
Видно было, что паша сильно взволнован.
— Поразительный человек этот Чакырджалы, — то и дело повторял он. — Чрезвычайно любопытный человек.
Он пригласил нас всех к себе домой и там, за обедом, продолжал говорить о Чакырджалы:
— Даже Кара Саид-паша не мог с ним справиться. А ведь вы все знаете, какой это одаренный военачальник.
Разумеется, мы все знали. Этот прославленный смелый воин был последней ставкой правительства — оно вызвало его из Салоник вместе с целой дивизией и подчинило ему все измирские отряды. Целый год преследовал Кара Саид-паша изворотливого разбойника, но так и не смог его поймать. В конце концов он вынужден был отказаться от преследования, что нанесло немалый урон его воинской чести.
Вспоминая о неудачах Кара Саида-паши именитый хозяин несколько раз вставлял:
— Такой человек — и тот потерпел поражение. Трудное дело вы затеяли, Рюштю-бей, невероятно трудное!
Едва мы оставили дом паши, Хабиб-бей обратился ко мне с такими словами:
— Имей в виду, Рюштю, что паша будет очень расстроен, если ты не оправдаешь его доверия.
— Я уже хорошо все обдумал, Хабиб-бей, — отвечал я. — Если это и в самом деле случится, я выйду в отставку и буду преследовать Чакырджалы с пятерыми своими товарищами. Либо сам стану разбойником. Одно из двух: или Чакырджалы уничтожит всех нас, или мы — его. Но преследования я не прекращу. Скорее умру.
— Это твое окончательное решение? — спросил Хабиб-бей, как-то странно переменившись в лице.
— Окончательное и бесповоротное.
— Иншаллах, до таких крайностей дело не дойдет, — заметил депутат и вдруг рассмеялся — Жандармский офицер становится разбойником. То-то будет сенсация!
В тот же день, захватив с собой Шюкрю-бея, я выехал в Измир. В Салихли я встретился со своими товарищами, и в Измир мы направились уже все вместе.
Измирским вали в ту пору был Назым-паша — тот самый, что возглавлял министерство жандармерии при Абдул-Хамиде. Бесконечные неудачи в преследовании Чакырджалы уже навлекли на него немилость падишаха, которая грозила перейти в полную опалу.