Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир
Шрифт:
— Кто вас просил?! — возмутился молодой человек. — Чтобы я вам теперь был должен?
— Ты мне ничего не должен, и не смей даже говорить об этом. Просто мне не понятно, почему ты, умный парень, поступил так глупо? Ладно, признаю, тогда ты был расстроен, не собран, но потом! Почему ты не проверил их? Не выяснил, все ли эти типы исполнили по договору?
Дан стоял перед ним, опустив голову, его потряхивало от возмущения, негодования, стыда и досады. Он не хотел, чтобы кто-то знал об этом, тем более Лиан, который все понял несколько
— Не переживай так, твои кредиторы произвели перерасчеты, выяснилось, что ты должен не так уж много, а при условии, что они вспомнили о сумме, которую не додали твоим родителям, то долг превратился в сущие копейки, я тебе их дарю в довесок к подарку на прошедший день рожденья. Что ж, на будущее мне придется тебя больше контролировать, — пригрозил ему Лиан, — раз ты такой гордый и независимый.
— Но вы не можете! — чуть слышно произнес Дан, подняв голову и умоляюще посмотрел на Лиана.
— Почему? — с легким удивлением в голосе спросил Лиан. — Я по закону могу проверять доходы и расходы своих заместителей.
— Но я не согласен…
— Прости, но ты не оставил мне выбора!
Дан более не мог здесь оставаться, он развернулся и резкими и быстрыми шагами убежал наверх.
— Дан, постой, ну что, в самом деле!
Оставшись наедине с собой, Лиан печально констатировал.
— Обиделся! — однако, сделав очередной глоток вина, он заключил. — Пускай обижается. Пообижается и поймет, что я прав. А все-таки в Истмирре такого не было, — ностальгическим голосом произнес Лиан, словно он был жителем Рувира 40 лет назад, а даже если и был, то много ли он понимал тогда об устройстве страны в десятилетнем возрасте?
Но сама идея, что в Истмирре все было иначе, всегда витала в умах тех, кто не соглашался, например, как Гедовин с тем, что проявлять слабости в приличном обществе нельзя, иначе это будет поводом для осуждения. А Лиан сейчас не был согласен с правом родителей требовать возврата наследства при разводе своего ребенка, если с момента брака не прошло пяти лет, а также потребовать с нерадивого чада компенсацию за хлопоты, если они сами устраивали свадьбу. В Истмирре, действительно, этого не было.
Со спокойной душой Кай вернулся в дом, он прошел в кабинет, где перебирал бумаги покойной тещи, и где еще один ящик оставался неосмотренным. Кай был страшно доволен собой, во-первых, он избавился от мальчишки, во-вторых, придумал, как обойти завещание госпожи Руяны, которое он, откровенно говоря, хотел бы видеть другим. Поначалу, он вообще думал подменить его, но это была лишь копия, а оригинал хранился у нотариуса. Но то, что пришло ему в голову, позволяло сохранить для себя большую часть средств.
Открыв нижний ящик стола, он достал пару конвертов, в основном все они были для Гедовин, но одно было адресовано Даниславу Ингоеву. Кай возмутился.
— Опять он!
Своей жалостью к Гедовин молодой человек едва все не испортил. И вообще-то испортил, если учесть,
«Дорогой Данислав! Я знаю, что не должна этого делать, но, возможно, пришло время начать думать иначе.»
Далее шел текст на другом языке. Кай задумался. Чего такого не должна была делать Руяна? Зачем сообщать об этом в тексте, написанном на древнем языке? Может, она не хотела, чтобы это письмо попало не в те руки? И почему Руяна адресовала это письмо именно Даниславу Ингоеву? Не так много проблем он мог решить.
— Ерунда какая-то! — вслух возмутился Кай и уже хотел выкинуть письмо в мусорный ящик, как в голову ему пришла отличная идея.
Если Руяна изучала древний язык, то, вполне возможно, что Оливия должна знать его, хотя бы немного. Встав, Кай взял с собой письмо и направился прямиком в комнату, где он остановился с женой. Оливия не спала и сейчас, сидя на невысоком стуле перед окном, молча горевала. Конечно, она горевала, с ужасом понимая, что потеряла мать еще пятнадцать лет назад, и за все эти пятнадцать лет, она так и не спохватилась, не нашла в себе сил хоть что-то предпринять. Но стоило ей увидеть Кая, как ее раскаяние утонуло в страхе перед мужем. Женщина встала и опустила голову.
— Оливия, можешь это прочесть? — сухо спросил Кай, протягивая ей письмо.
Женщина осторожно взяла бумагу и поднесла ее поближе к свече, так как в комнате их горело только три штуки, и здесь царил полумрак. Пробежав глазами по понятным для нее строчкам, Оливия перешла к подзабытому древнему языку. Не все, но большую часть текста она поняла. Поняла и пришла в ужас. Однако внешне ее лицо и так выражало страх и смущение, так что Кай не увидел особой разницы.
— Ну что, что там сказано?
— Я… не знаю.
— Что значит «не знаешь»? — прикрикнул на нее Кай, отчего женщина вздрогнула и съежилась. — Чего ты тогда пялилась на этот текст столько времени?
— Я пыталась вспомнить. Это древний язык. Мама немного учила меня, но я почти ничего не помню.
— Но хоть что-то ты поняла?
— Почти ничего, только то, что там упоминается ее браслет и магия.
Еще немного и она сдастся, но, к счастью, Кая удовлетворил ее ответ. Он хмыкнул.
— Магия! Да это уже ересью попахивает! Нет, определенно, это лучше оставить здесь, а еще лучше…