Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир

Шихматова Елена

Лиан вышел на улицу, было уже почти десять вечера, стояла прекрасная погода, абсолютно омраченная доносящимися сюда криками. Заметив мэра, несколько стражников сразу подбежали к нему, старший из них доложил.

— Только что нам сообщили, что глава храма Истории объявила себя госпожой настоятельницей Рувира, ее стража арестовывает всех, кто поддерживает приспешников Алины.

— И как же она определяет причастность каждого встречного?

— Не совсем понятно, чем она руководствуется, но уже точно не один десяток людей задержан, в основном это люди Горация Фана. Сам Гораций ранен и схвачен стражей храма. Толпа людей направилась к храму Первого слова, но точной информации, что за чем следовало, нет.

Точно, что люди вооружены, кто чем.

— Кошмар! Немедленно везите меня в храм Истории. Соберите всех, кто остался в библиотеке и пусть они следуют за нами.

— Да, господин мэр! — отчеканил стражник, и, отдав короткий приказ позвать сюда тех, кто остался в библиотеке, уточнил. — На улицах опасно. Может, вам лучше подождать здесь, пока мы вернемся с отрядом.

— Вас вполне достаточно, и не стоит привлекать к себе внимание.

Тем временем стражники, которые еще проводили допросы, вышли на улицу, и Лиан направился к своему экипажу. Едва они отъехали от библиотеки, как им сразу стали попадаться бегущие кто куда люди. Некоторые были ранены.

— Едем мимо храма Первого Слова! — скорректировал путь Лиан.

— Да, господин мэр!

Чем ближе к мосту, тем больше людей попадалось и все больше их бежало по направлению к храму Первого Слова. В руках люди несли камни, палки, кто-то бежал с ножом в руках, похоже, это были не только сторонники Горация Фана. Крики нарастали, экипаж с трудом пробивался сквозь толпу, дорогу буквально расчищали конные стражники. В какой-то момент Лиан зажмурился от вспышки, которая проникла даже сквозь стены закрытого экипажа. Карету резко накренило в сторону, а ослепленный кучер едва не свалился.

— Что это?! — испуганно завопил тот самый парень, которого Лиан вынужден был посадить в карету — он прибежал в библиотеку, а не прибыл верхом.

— Это магия, — спокойно ответил ему Лиан.

— Что?!

— Магия, — повторил Лиан, скорее, самому себе, чем до смерти перепуганному стражнику.

Выглянув на улицу, Лиан спросил кучера, в порядке ли тот, получив положительный ответ, он стал вглядываться вперед. Когда через минуту они подъехали к площади, то увидели полулежащего в центре служителя храма, судя по отличительным знакам, двум золотым веточкам хвои на эполетах длинных одеяний, это был сам настоятель. Люди отошли от мужчины на почтительное расстояние, никто не решался подойти к нему. Проехать туда было невозможно, и, если бы не мост, на котором остановился экипаж, Лиан вообще бы ничего не увидел. Решительно и смело открыв дверь, он спрыгнул на мощеный камень.

— Соберите всю нашу стражу, живей! — скомандовал он.

— Да, господин мэр!

Кто-то услышал, кто-то увидел, но все стали оборачиваться.

— Это мэр! Мэр города!

Ему без всякого приказа освободили дорогу и пропустили на площадь перед храмом, где все еще ничего не понимающий настоятель, облокотясь о правый локоть, полулежал на земле. Увидев мэра, он, бледный, потряхиваемый нервной дрожью, затравленно воскликнул.

— Я — не приспешник Алины! Я верю во Всеблагого и Великого Алина!

Захныкав, словно малое дитя, он сел, подобрав под себя колени, и опустил голову на руки, продолжая бормотать клятву верности Алину как формулу. Уверенно подойдя к нему, Лиан откашлялся и громко, обращаясь ко всем, заявил.

— Никаких приспешников Алины в нашем городе нет! То, что вы видели, является доказательством возрожденной магии.

По толпе пробежала волна недоумения, но почти сразу все смолкли.

— Я знаю, — продолжал Лиан, — в такое трудно поверить, но я говорю вам правду. Магия возродилась и среди нас есть те, кто может управлять ею, в зависимости от того, какой путь изберет сам человек, путь, который ободряет Алин или тот, на который нас толкает коварная Алина, именно от нашего выбора зависит,

что нам принесет магия — добро или зло. Сегодня храм очень однозначно высказался в пользу того, что магия — сила приспешников Алины, но я прошу каждого из вас не делать поспешных выводов. Наверняка, вы знаете, что сюда в скором времени пребудет комиссия из Всевладограда, именно она должна решить, что это было — магия или козни Алины. Я прошу вас обратить внимание: волшебник, обороняясь, может принести вред. Как, например, та девочка, Лера, или как этот служитель храма; однако они не собирались никому причинять вред умышленно, повторюсь, они лишь оборонялись. Лера не собиралась убивать тех людей на дороге, а этот служитель не собирался ослеплять вас. И уж тем более произошедшее не должно ссорить верующих и сторонников светского управления в государстве. Я прошу вас всех внять моим словам и подумать над ними, а сейчас разойтись по домам. Послезавтра, хорошенько подумав, приходите на голосование, я всех вас жду в мэрии. Сейчас от того, что вы скажете, зависит очень многое. Над нами всеми нависла угроза, и сейчас мы должны быть сильными. Не нужно искать врагов друг в друге, пожалуйста, идите домой, уже поздно, вы нужны вашим детям.

Пока Лиан говорил, глазами он выискивал стражников, которые постепенно сформировали отряд человек в сорок — сорок пять, выстроясь вдоль периметра между ним и окружающей его толпой. Лиан понимал, что управлять толпой практически невозможно, а многие стоящие здесь — если не все — осуждали его за закрытие границ города. Разъяренные и разгоряченные, они могли выразить свое недовольство более, чем детально и наглядно. К счастью, каждый сейчас слушал его отдельно, существуя вне этой людской массы и, когда мэр замолчал, люди зашевелились и стали расходиться. Даже присутствующая здесь стража храма отступила в сторону, не препятствуя тем, кто уходил. Подойдя к одному из старших стражников, Лиан поблагодарил его за содействие, а точнее бездействие, и попросил уточнить, что именно им приказала Каллина.

— Значит, вам не приказывали хватать всех подряд?

— Только тех, кто может служить Алине. Господин мэр! — пояснил он позицию храма, — эти люди выкрикивали лозунги против религиозных управителей, они высказывались за светскую власть. Однако человек как существо низкое и несовершенное не может править по своим таким же несовершенным законам.

Лиан снисходительно посмотрел на него. Так хотелось задать ему вопрос: а кто же записывал тогда законы Алина? Вряд ли он сам, нет, это делали люди, а они, такие грешные и несовершенные, могли ошибиться и что-то не понять, не услышать, иначе, откуда тогда идут разногласия в толковании религии?

— Я правильно понимаю, что госпожа Каллина назвала этих манифестантов приспешниками Алины?

— Э-э, не совсем.

— Тогда все-таки уточните: по каким признакам она сказала определять виновных?

— Если они используют силу и власть Алины или защищают тех, кто использует силу и власть Алины.

— И?

— И это значит, что те, кто выкрикивает лозунги против управления страной настоятелями, требуют таким образом свергнуть власть Всеблагого и Великого Алина.

«Да, логика!» — посетовал про себя Лиан.

— Я не понимаю, — сказал он вслух, — не могли бы сначала проводить меня к госпоже настоятельнице, чтобы мы смогли более детально обсудить обстоятельства сложившейся ситуации. Возможно, мы придем к более сдержанному и компромиссному решению, чем арест половины города. Нет, я ни в коем случае не хочу оспаривать ее или ваше мнение, но, согласитесь, в той суматохе, которая сейчас царит в городе, даже служитель стражи храма, оставаясь человеком, может принять не совсем взвешенное решение.

Стражник, суровый крепкий мужчина, исподлобья посмотрел на Лиана, сейчас его, похоже, не очень убедили слова мэра.