Легенда о Смерти
Шрифт:
— Кто я, узнаете по себе, если сейчас же не вернете в изгородь кол, которым перегородили дорогу. Вот что мне нужно. Все. Отправляйтесь.
Они побежали, как были, полуодетые, — потом братья признавались, что даже не почувствовали холода, такой ужас ими владел. Прибежав на то место, где лежал кол, они увидели странную повозку, на низких колесах, с четырьмя лошадьми без упряжи, которая стояла в ожидании, когда освободится дорога. Поверьте, они мгновенно оттащили дубовую перекладину на то место, откуда они ее приволокли. И Анку — а это был он — тронул своих лошадей, сказав:
— Из-за того что вы загородили дорогу, я потерял целый час: этот час каждый из вас будет мне должен. А если бы вы не повиновались сразу моему требованию, вы мне были бы должны столько лет вашей жизни, сколько минут дерево пролежало бы поперек моей дороги.
Никогда нельзя
* * *
Когда строят дом, последней кладут ступеньку порога, на которую может присесть Анку, чтобы встретить первого, кто ее переступит. Есть только одно средство, чтобы он ушел: дать ему в качестве платы жизнь любого животного, достаточно даже яйца, лишь бы оно было насиженное. В области Кемперле режут петуха и его кровью орошают фундамент.
* * *
Фюлюпик ан Тоэр, кровельщик из Плузеламбра, однажды вечером заканчивал крыть соломой новый дом одного скромного фермера из общины, который собирался поселиться в нем к будущему Дню святого Михаила.
Закончив работу, Фюлюпик спустился с лестницы и снял ее, чтобы положить в доме вместе с другими инструментами, как он делал это обычно, перед тем как отправиться к себе домой. Но, открывая дверь, он с удивлением заметил тень человека, стоявшего в коридоре, отделявшем кухню от комнаты, куда он складывал инструменты.
— Кто там? — спросил он, ощутив холодок на спине, — он твердо знал, что днем ни одного живого существа поблизости не показывалось.
Тень не отвечала и не двигалась. Тогда Фюлюпик повторил:
— Кто там?
В ответ — молчание.
«Клянусь Богом, — сказал себе Фюлюпик, — он явно не хочет со мной говорить. Однако это не вор, здесь нет ничего, кроме крыши и стен, отсюда нечего вынести. Попробую окликнуть его в третий раз. Если он будет так же упорно молчать, тем хуже, я ткну его в живот моей лестницей, может, это ему разом откроет рот».
И Фюлюпик произнес в третий раз:
— Кто там?
На этот раз таинственный мужчина поднял голову, которую до этого он упрямо держал низко опущенной, и глухим, словно из-под земли, голосом произнес:
— Твой хозяин и всем хозяин, раз уж ты так хочешь это знать.
Желание Фюлюпика было более чем удовлетворено. На лице человека на месте глаз и носа была пустота, нижняя челюсть болталась. Кровельщик не спрашивал других объяснений и бросился бежать со всех ног: он узнал Анку.
19
Менез, Менез-Ом — гора на западе Бретани на полустрове Крозон, завершающая массив Черных гор, одна из главных сакральных вершин Бретани.
ГЛАВА IV
ПРИТВОРНАЯ СМЕРТЬ
Когда-то в коллеже города Трегье были взрослые ученики, некоторым было двадцать два и даже двадцать пять. Это были молодые крестьяне, которым начать учебу пришлось поздно. Хотя они и предназначались к духовной службе, они нередко предавались довольно-таки грубым шуткам.
Однажды в семинарию поступил молодой человек, хилый и слабый, а ум у него был не крепче, чем тело. Он был, как выражаются у нас, «слабоват умишком», глуповат, попросту говоря. Его родители решили, что благодаря своей «простоте» он как раз и станет хорошим священником, и изо всех сил тянули его, чтобы только он учился в коллеже. Бедняга не замедлил сделаться предметом насмешек своих товарищей. Не было такой злой шутки, какую они бы над ним не сыграли. А он к тому же был душа беззлобная и добродушно делал все, что от него требовали.
В то время — не знаю, так ли это сейчас — старшие ученики коллежа имели комнаты, где они жили по двое или по трое. За это их называли шамбристами [20] .
Наш «агнец» делил комнату с Жаном Козом из Педернека и Шарлем Глауйе из Прата.
Однажды, когда Антон Легаре — так звали простака — остался молиться в капелле, Шарль Глауйе сказал Жану Козу:
— Если хочешь, можем развлечься с этим идиотом.
— А как?
— Вытащи свои простыни, и мы их повесим — одну в головах, а другую в ногах моей кровати, чтобы получилась «белая часовня» [21] . Я лягу, и, когда Легаре войдет, ты ему объявишь со слезами на глазах, что я умер. Ты сделаешь вид, что молился возле меня до самого его прихода, и попросишь сменить тебя. Ты знаешь, какой он покорный. Его не нужно будет уговаривать. А ты, выходя, постарайся оставить дверь полуоткрытой. И позови ребят из соседних комнат к тебе в коридор. Я вам обещаю потрясающее зрелище. И пусть я лопну, если после такой ночи Легаре хоть раз согласится молиться у ложа покойника.
20
Шамбрист — местн., от фр. chambre — комната.
21
«Белая часовня» — погребальный балдахин над постелью усопшего, по бретонскому обычаю.
— Здорово! — воскликнул Жан Коз. — Только ты можешь придумать такое!
И вот они принялись за работу. В мгновение ока простыни были подвязаны к потолку, одно полотенце положено на ночной столик, другое, на которое студенты обычно выкладывали свое мыло, укрыло святую воду. Рядом шандал с зажженными свечами. Короче, весь погребальный обиход, и рядом, на кровати, Шарль Глауйе, вытянувшись, со сложенными руками и полузакрытыми глазами — ни дать ни взять покойник.
...Когда Антон Легаре вошел, он немало удивился, увидев Жана Коза на коленях среди комнаты, читающим «Де профундис» [22] .
22
«Де профундис («De profundis» лат.) — первая строка псалма Давида «De profundis clamavi ad te, Domine!» («Из глубины воззвах к Тебе, Господи!»).
— Что такое? — спросил он.
— Наш бедный Шарль отдал Богу душу, — ответил Жан Коз тихим и печальным голосом.
— Шарль Глауйе?! Но он только что был здоров!
— Смерть разит нежданно. Вот уже два часа, как я молюсь возле него. Я должен был сам его обрядить. Я без сил от усталости и горя. Вы тоже, как и я, его собрат-шамбрист. Я вам буду очень благодарен, если вы смените меня возле его смертного ложа, а я отпущу вас, как только немного отдохну.
— Идите, отдохните, — прошептал простак.