Легенда о трех мартышках
Шрифт:
Дегтярев покраснел.
– У нас завелся еще один Александр Михайлович?
– Точно!
– подтвердила Мысина.
– Он здесь временно поживет, - быстро сказала я, - всего недельку.
Полковник закатил глаза, но удержался от комментариев, однако Мысина чутко уловила недовольство толстяка и зачастила:
– Никаких проблем не будет. Веселый, контактный, с чувством юмора, аппетит прекрасный, он очень аккуратный, вообще без недостатков! Сейчас вас познакомлю. Эй! Александр Михайлович! Сюда! Эй, фью, фью…
Вытянув губы трубочкой, Мысина
Сверху послышался быстрый дробный топот.
– Кто это скачет на втором этаже, в библиотеке?
– задрал голову полковник.
– Увидишь, - загадочно ответила Галка и заорала еще отчаянней:
– Эгей! Александр Михайлович! Живо! Пст!
Дегтярев сделал было шаг по направлению к Галке и тут же побагровел, я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Топот переместился левее, стал приближаться, в конце концов на лестнице показалось маленькое бело-рыжее тельце, несущееся к нам со скоростью камня, выпущенного из пращи. Я попятилась и уперлась спиной в стену. Собака! Пес, размером меньше Хуча, но больше Жюли и, похоже, у него шестнадцать лап. Ни один из членов нашей стаи не способен передвигаться с такой безумной скоростью.
Внезапно собачка замерла.
– Дорогой, - пропела Галка, - иди сюда, познакомься!
Кобелек взвизгнул, подпрыгнул и кубарем скатился по ступенькам, по дороге он задел одну из напольных ваз, украшавших лестничную площадку. Она покачнулась, шлепнулась на бок и покатилась вниз. Песик добавил скорости и очутился у ног Дегтярева. Через секунду к домашним тапкам полковника добралась ваза и рассыпалась веером осколков.
– И-и-а-а, - визгливо заорала собачка, потом присела на задние лапы и взвилась в воздух.
Я много лет общаюсь с животными и считаю себя почти ветеринаром. Конечно, оперировать под общим наркозом я никогда не возьмусь, но постричь когти, почистить уши, сделать укол, обработать рану, короче говоря, оказать первую помощь могу легко и хорошо знаю, на что способны собаки. В Ложкино часто привозят на передержку представителей самых разных пород. Был у нас спаниель, самозабвенно плавающий в пруду, алабай, без проблем спавший по несколько часов в сугробе, пудель, игравший в футбол лучше Бэкхема, но, поверьте, мне никогда в жизни не встречался пес, способный с места допрыгнуть до лица взрослого человека, облизать его, а потом, не приземляясь на пол, перелететь ко второму гомо сапиенс и повторить сладкий поцелуй.
Глава 8
– Это Александр Михайлович?
– ошарашенно спросил Дегтярев, вытирая рукой щеку.
– Да, - кивнула Галка.
– Он собака?
– отмерла я.
– Ну конечно, - пожала плечами Мысина, - кто ж еще?
Действительно, я задала глупый вопрос. Ну кого, кроме безумного пса, можно назвать Александром Михайловичем? Не взрослого ведь мужчину! «Александр Михайлович» - самая распространенная
– Милашка, - умилилась Галка и попыталась погладить без устали скачущего песика.
– Ты вроде говорила, что он спортсмен, - съязвила я.
– Чемпион, - гордо ответила Мысина.
– По шахматам?
– вырвалось у меня.
Подруга засмеялась, потом ухватила пса за хвост:
– Эй, Александр Михайлович, сядь!
Дегтярев вздрогнул.
– Куда? На пол? Тут же нет стульев.
– Я собаке говорю, - заржала Мысина.
Полковник стал медленно наливаться краской.
– А можно это чудовище именовать по-другому?
– Как?
– поинтересовалась Галка.
– Его кличка Александр Михайлович!
– Черт побери, - не вынес полковник, - нельзя звать пса, как человека!
Галка заморгала.
– Почему?
– Это не принято!
– взревел Дегтярев, шумно вздохнул и чуть тише добавил: - У кобелей не бывает отчества!
– У дворовых и тех, кто живет без документов, да. Но он!
– Галка попыталась удержать отчаянно вертящееся, покрытое короткой шерстью тело.
– Он назван в честь Александра Македонского, отец у нашего чемпиона был Михаил Пятый Феликс Австрийский-Варшавский из Литл-Хамера на Эльбе. Следовательно, сын - Александр Михайлович Феликс Австрийский-Варшавский из Литл-Хамера на Эльбе с московским клеймом!
– Жесть, - выронил приятель.
– И в отличие от тебя, - ополчилась Мысина на несчастного полковника, - он знает своих родственников до восемнадцатого колена! А ну, немедленно отвечай, как звали твою прабабушку?
– Понятия не имею, - растерялся Дегтярев, - даже не уверен, что она у меня была!
– Здорово, - подпрыгнула Мысина и вытащила из сумки небольшую книжечку.
– Это родословная песика! Читаем! Прабабушка: Элиза Эдуардовна фон Рок из замка Бец Бон в Шотландской Виргинии с киевским клеймом! Ты можешь похвастаться родственницей из Шотландской Виргинии с киевским клеймом?
– Нет, - честно признался полковник.
– Вот и молчи, - фыркнула Галя.
– И в каком же виде спорта он чемпион?
– спросила тихо стоявшая до сих пор Ирка.
– Предполагаю, что по фигурному катанию, - не утерпел приятель, - или по стрельбе из лука!
– Боже!
– закатила глаза Мысина.
– Вы невероятные люди!
Галка вновь залезла в сумку, вытащила оттуда довольно большую кожаную коробку и протянула мне.
– Смотри!
Я открыла крышку и увидела странные ярко-желтые зажимы.
– Заколки для галстуков? Зачем столько?
Мысина посмотрела на меня с превосходством.
– Чукча! Это ежедневные медали! Неужели никогда не видела?
– Если эти железки, как ты выразилась, ежедневные медали, значит, есть еще и праздничные знаки отличия?
– предположил полковник.
Мысина повертела пальцем у виска:
– Вы беспросветная темнота! Разве военные таскают на мундирах ордена? У них есть такие разноцветные полосочки!
– Планки, - уточнил Дегтярев.