Легенда о трех мартышках

Донцова Дарья

Пенсионерка выпрямилась.

–  Равиля сказала.

–  Спасибо, вы мне очень помогли, - вздохнула я.

Ксения Петровна тронула меня за руку.

–  Мою подругу похоронят под фамилией Ахметшина? И на могиле не будет креста?

–  Я сделаю все возможное, чтобы могилу оформили по-мусульмански, - ответила я.

Снегопад на улице не закончился, пришлось опять вытаскивать щетку и обметать машину. Дети порой запоминают совсем ненужные вещи. Однажды Афанасия Константиновна пришла домой раздраженная,

села в кресло и стала звонить по телефону. Я, хоть и была первоклашкой, сразу сообразила, что у бабули на работе неприятности, кто-то из пациентов написал на нее жалобу.

В конце концов Фася слегка успокоилась, и я спросила:

–  Что случилось?

–  Корень неправильной формы, - начала было бабушка, потом сообразила, что говорит с ребенком, и улыбнулась: - Ерунда, Дашенька.

–  Ты расстроилась?
– лезла я к Фасе.

–  Да уж не обрадовалась!

–  Сделала кому-то больно?

–  Он просто дурак, - взвилась Афанасия, - «сделайте бюгель, как Сергееву! Чтобы крючок был не виден!» А за что я протез зацеплю? За его глупый язык?

Будучи внучкой стоматолога, я знала, что бюгель это несколько пластмассовых зубов на креплениях, их можно надевать и снимать, поэтому рискнула дать совет бабуле:

–  Ты бы ему объяснила!

Афанасия закатила глаза:

–  Венедиктов - профессор! Он думает, что все лучше специалистов знает! Читает курс лекций по математике и решил меня протезированию учить. Я вот смело признаюсь, что даже таблицу умножения плохо помню, но в бюгелях понимаю лучше Венедиктова. Поневоле пожалеешь, что с завода Байкова ушла, вот там пациенты были золотые. Придут, скажут:

–  Доктор, сделайте протез!
– и спокойно в кресле сидят.

Никто скандалы не закатывал, люди мне абсолютно доверяли. И я всем замечательные зубы делала.

–  Ты работала на заводе?
– удивилась я.

–  Еще до твоего рождения, - отмахнулась Афанасия, - меня после института в их поликлинику распределили. Отличный коллектив там был, жаль, пришлось уйти.

–  Почему?
– удивилась я.

Афанасия Константиновна на секунду примолкла, затем ответила:

–  Платили мало, и перспектив не было.

Мне показалось, что бабуля не совсем откровенна, но тут ожил телефон, и Фася стала жаловаться кому-то на капризного профессора Венедиктова.

Понимаете, почему я невольно вздрогнула, когда услышала, что дачу в Дураково-Бабкино построила семья Стефановых, сотрудников того самого предприятия, в поликлинике которого бабушка одно время работала? И уж совсем изумило меня вскользь брошенное бабой Верой упоминание про Ричарда Львиные ноги. Я слышала это смешное выражение в далеком детстве, и оно тоже связано с бабулей.

У Фаси была подруга Лена Мордвинова. Тетя Лена казалась мне тогда существом из иного мира, кем-то вроде эльфа или феи. Лена не была красавицей, слишком худая, всегда гладко причесанная, она ходила, странно выворачивая ступни, а еще у Мордвиновой имелась привычка сидеть на краю стула с абсолютно

прямой спиной и слегка задранным подбородком. Когда тетя Лена приходила в гости, она шлепала меня между лопаток и говорила:

–  Не горбись! Помни, основное украшение женщины - красивая осанка.

Из-за этой привычки мне бабушкина подруга не нравилась, я считала ее злюкой до тех пор, пока Фася не повела меня в Большой театр на балет. Память не удержала название спектакля, но роскошные костюмы, волнующая музыка, помпезные декорации произвели на детскую душу неизгладимое впечатление. А уж когда из кулисы появилась хрупкая балерина в белой пачке и начала порхать, словно диковинная бабочка, я чуть не зарыдала от восторга.

–  Узнала?
– шепотом спросила бабушка.
– Это тетя Лена.

–  Где?
– завертела я головой.
– Не вижу!

–  На сцене, - уточнила Фася, - она перед тобой танцует!

Я онемела. Это вредная Мордвинова? Та самая, что вечно делает мне замечания, тычет пальцем под ребра? Да быть того не может!

–  Леночка очаровательна, - вздохнула бабуля, - у нее редкое сочетание таланта и трудолюбия.

С тех пор я обожала Мордвинову, балерина продолжала хлопать меня по спине, но я больше не злилась. И слова про Ричарда Львиные ноги я впервые услышала от танцовщицы.

Стояла зима, в тот год она выдалась на редкость лютой, столбик термометра упал ниже тридцатиградусной отметки, и в школах отменили занятия. Очень довольная стихийно возникшими каникулами, я раскрашивала картинки карандашами, а Фася и тетя Лена вели тихий диалог. Многие взрослые совершают ошибку, полагая, что маленькому ребенку непонятна суть их разговора и он не заинтересуется беседой. Но малыши любопытны, а я не была исключением, поэтому с самым сосредоточенным видом чиркала по бумаге грифелем, не мешала взрослым, а сама развесила уши.

–  Ты не права, - сердито говорила тетя Лена, - там были отличные условия.

–  Чего уж теперь, - вздохнула бабушка, - на заводе Байкова мне еще лучше жилось! Оклад хороший, продуктовый заказ, комнату в санатории на лето давали и школа у них собственная имелась! Но пришлось уйти! Кто же знал, что Ричард Львиные ноги туда снова на службу придет! Однако он стал начальником!

–  Интересно, почему этот тип каждый раз сухим из воды выходил, - задумчиво протянула тетя Лена.

–  Ты у меня спрашиваешь?
– нахмурилась бабушка.

–  Действительно, глупо, - улыбнулась балерина, - ему следовало гипнотизером стать! Хотя, скажу честно, с виду он урод!

Афанасия поставила чашку на блюдце.

–  Странное дело. Его обаяние было подобно наркозу. Сначала он тебя одурманивает, ты перестаешь соображать, а затем наступает пробуждение, которое сопровождается тошнотой.

–  Ну тошнота, пожалуй, от другого бывает, - хихикнула Мордвинова.

Фася предостерегающе кашлянула.

–  Шутка, - быстро сказала тетя Лена, - однако мы бабы дуры! Легко попадаемся на крючок.